Наша первая осень - Екатерина Аверина

Илья

Трек к главе — «Je veux»

Zaz

Выхожу на людную набережную, как когда-то в детстве. Пахнет сентябрём, светит тёплое солнце, люди улыбаются друг другу, бликует вода, а в ней отражается чистое голубое небо.

Столько красок. И у меня с собой старый деревянный ящик в кляксах и потёках, мольберт, чистые листы.

Я не рисовал несколько лет, не считая учебных работ в архитектурном универе.

«Не писал» — поправили бы меня профессиональные художники. Но мне больше нравится именно рисовать, да и до профессионала мне далеко. Я просто делаю это хорошо.

Прохожусь вдоль забора, нахожу место, где мне было бы удобно. Раскладываюсь под любопытными взглядами прохожих. Прокручиваю пальцами карандаши и делаю первые штрихи, щурясь и поглядывая на пейзаж.

Где-то недалеко раздаётся гитара. Улыбнувшись, слушаю музыку, заканчивая набросок.

К музыке добавляется чертовски красивый женский голос, задорно напевающий известную французскую песню.

Оглядываюсь и удивлённо смотрю на девушку с тёмными волосами, в джинсах с дырками на коленях, белой футболке с принтом чёрного кота с огромными зелёными глазищами и вытянутыми зрачками. Кот ухмыляется мне, а я ему.

Глаза у девчонки тоже зелёные, взгляд игривый, улыбка с лёгкой провокацией. Встречаемся взглядами. Киваю, а она в ответ начинает наигрывать что-то другое.

Прохожие кидают в чехол от её гитары мелочь и не очень крупные купюры.

Поднимаюсь. Плавно двигаюсь в сторону девушки. Достаю из кармана портмоне. Пара косарей налички осталась. Чёрт...

Кидаю к остальным деньгам, Кошка кланяется мне, заканчивая играть.

Ухожу, чтобы не мешать. Я пришёл сюда со своей целью — попробовать переключиться, потому что медитация и другие техники контроля практически перестали помогать. Ночами я либо не сплю, либо просыпаюсь от кошмаров, а утром ненавижу весь мир, и чтобы не сорваться на нём, ищу новые способы, которые помогут сдержать моих внутренних демонов в клетке.

Сегодня утром в голову пришла мысль, что рисунок — это тоже своего рода медитация. Он требует внимания, сосредоточенности на цвете, деталях. Мне подходит, как и смена обстановки, иначе я окончательно превращусь в затворника и социопата.

Вожу пальцами по тюбикам с краской, выбирая цвет. Забавно, что подсознательно пальцы застывают на тёмных тонах. Только они мне сегодня совсем не подходят. И я прикладываю усилие, чтобы взять набор для создания нужного мне голубого оттенка.

Чья-то тень загораживает мне солнце. Раздражённо поднимаю взгляд, собираясь послать по самому глубокому и тёмному маршруту любопытного прохожего.

На меня смотрит Она. Зеленоглазая Кошка с пухлыми улыбающимися губами и лёгким румянцем на щеках. Тянет мне два косаря.

— Зачем? Это твои, — отказываюсь, позволяя себе и дальше откровенно её рассматривать.

Хорошенькая очень, яркая. Макияжа нет совсем, и её живая мимика, не скрытая тоннами тоналки, вызывает у меня ответную ухмылку в коктейле с откровенно пошлыми мыслями. Такую кошечку я бы с удовольствием трахнул, особенно в этот привлекательный рот.

На самом деле, я слишком брезглив, чтобы совать свой член в кого попало, но иногда можно сделать исключение, если попадается такая вот экзотика. Ничего большего я на данный момент не ищу.

— Я с бедных художников денег не беру, — брюнетка вталкивает купюры мне в руку.

— Кто тебе сказал, что я бедный? — щурюсь, склонив голову к левом плечу.

— У тебя глаза грустные, — улыбается она.

— А где связь? — не догоняю.

— Ищи, — рассмеявшись, уходит, закинув чехол с гитарой через плечо.

— Эй! — подскакиваю, едва не уронив ящик с красками. — Стоять! — догоняю, ловлю за локоть и разворачиваю брюнетку к себе. Всовываю деньги в задний карман её рваных джинсов.

— Руки убери, — немного тушуется под моим напором, а глаза сверкают от гнева и страха. На нас начинают оглядываться люди. — Ру-ки, — тише повторяет она.