Аренда жилья за рубежом – дело непростое и ответственное. Особенно если хочешь провести отпуск спокойно, в стороне от шума и суеты больших городов и модных курортов. Впрочем, для опытного путешественника, коим я вполне могу себя считать, задача эта сколь ответственна, столь же и привычна, поэтому история, которую я собираюсь рассказать, начиналась вполне банально.
Намереваясь пожить пару недель в Нормандии, я решил не тратить деньги на отели, в которых всегда есть риск заполучить неожиданных соседей, а поселиться в частном доме. Хорошо бы, мечтал я, рассматривая фотографии фасадов, уютных гостиных и окрестных холмов с непременными тяжелыми романскими замками, чтобы это был дом с историей: ну, что-нибудь вроде скрывавшихся там партизан-маки́ или фотографий заглянувших на постой после «Дня Д» бравых британских коммандос в их смешных блинообразных касках. А еще лучше, чтобы в нем разыгралась любовная история, ну, скажем, француженки и дезертировавшего с фронта немецкого солдата…
В общем, выбранный мной небольшой уютный домишко в департаменте Орн в Нормандии выглядел достаточно старым, чтобы скрывать за своим фасадом в стиле коломбаж (у нас его чаще называют фахверк) что-нибудь удивительное. Да. Но я никак не мог предположить, что он окажется местом хранения одних из самых загадочных документов, какие попадали когда-либо в мои руки. Ну что ж, в очередной раз жизнь оказалась куда богаче сюрпризами, чем самые изобретательные литературные вымыслы.
Владелец дома месье Жерар, узнав, что арендатор русский, буквально захлопал в ладоши:
– Какая удача! Какое совпадение! Это надо же: спустя столько лет в дом вернутся русские!
Мое недоумение явно позабавило месье Жерара:
– Месье Базиль, вы просто не представляете, кто жил в этом доме!
Прочитав на моем лице очевидный вопрос, старый француз, совершенно лысый, но с роскошными седыми усами, сказал:
– В середине тридцатых годов прошлого века наша семья, отчаянно нуждавшаяся в деньгах, сдала жилье русским эмигрантам. Ну, знаете, вашим, как их называли, белым – монархистам, кажется… Они арендовали второй этаж на десять лет, заплатили нам сразу за год вперед и потом всегда платили исправно – вплоть до самой войны, пока не пришли боши. Старшие успели куда-то уехать, а младшие… Что вы говорите? Сколько было младшим? За тридцать, я думаю. Они не успели на вашу войну, но попали на нашу. Да, все ушли воевать: кто в армию, кто в маки. И ни один не вернулся.
Запах тайны уже не просто щекотал мне ноздри. Мне, как говорят охотники, залепило нюх! Подобно гончей, я почти дрожал в предвкушении дальнейшего рассказа и… возможности поскорее освоиться в этом доме.
– Вы удивитесь, месье Базиль, но дом благополучно пережил войну. Да, в отличие тех, кто в нем жил. Когда мы вернулись, мы не стали ничего трогать после русских. Нам почему-то хотелось, чтобы дом стал чем-то вроде памятника этим людям, ведь они дважды спасли нас – избавив сначала от нужды, а потом от бошей… Поэтому на верхний этаж мы никогда никого не селили. Никого из других стран, я имею в виду. Мы ждали русских! И вот, наконец, приехали вы. Это же такая удача, такое удивительное совпадение!..
Месье Жерар поднялся со мной до площадки второго этажа и вдруг остановился.
– Не хочу мешать вам. Мне кажется, что сейчас вы должны остаться один, месье Базиль. Не знаю почему. Наверное, так хочет судьба, что привела вас сюда. Идите! – он подтолкнул меня в спину сухонькой старческой рукой и отступил на шаг.
– А если я что-то найду из оставленного ими? – решился спросить я.
– Найдете? – удивился месье Жерар. – Не думаю. Но если все-таки…
