11 августа 1563 г. цюрихский врач, профессор протестантской академии Collegium Tigurinum Конрад Гесснер написал очередное письмо своему постоянному корреспонденту и коллеге в Аугсбурге Ахиллесу Пирмину Гассеру. Послание выдержано в неизменно деловом стиле, но рассказ о новостях получился весьма разносторонним. Его текст позднее был издан в сборнике «Epistolae medicinales» (1577), который, в соответствии с заглавием, включал письма медицинского содержания. Однако, как будет видно, лечебные вопросы были далеко не единственным предметом размышлений Гесснера в тот день, как, впрочем, и всегда.
Возвращаю тебе твоего Отфрида1, поскольку не могу здесь найти для него издателя. В других местах его не согласились бы взять, не посмотрев предварительно. Я буду помнить о нем и, если позже представится возможность, смогу показать [издателям] образец, отчасти списанный с твоей рукописи, отчасти присланный мне другим [корреспондентом], но сверенный с твоим списком и исправленный по нему. Пока же я хочу поблагодарить тебя за то, что благодаря тебе я смог насладиться столь замечательным образчиком древнего немецкого языка. Если когда-нибудь я буду вновь издавать мой πολύγλωττος «Митридат», то добавлю в него образец2 из этой книги, с почетным упоминанием твоего имени. Прошу тебя, пришли мне также имеющиеся у тебя готские письмена, чтобы я мог сравнить их с моими [образцами], и, если найдется, что-нибудь, что могло бы украсить наш «Митридат», – [сведения] о любом языке мира, но в первую очередь – о древнем языке Германии. Об Авентине3 Фробены больше мне не пишут: вероятно, не доходят до него руки после смерти отца4, тем более что они не видели самой книги. Господин Иллирик5 мог бы прислать мне хотя бы какую-нибудь ее часть – половину, треть или четверть, – чтобы я сперва посмотрел сам, а затем отправил в Базель, моему надежному другу. Тогда, если Фробены не согласятся, он покажет [текст] другим издателям; я не сомневаюсь, что найдется тот, кто возьмется за него на тех условиях, о которых я тебе писал прежде. В любом случае эта книга должна быть проверена, причем передана для инспекции мужам, которым магистрат поручил, чтобы ничего не выходило в свет без их одобрения. Так что если в ней окажется что-нибудь, что может оказаться оскорбительным для государства, то г-ну Иллирику следует позволить исключить это [из текста], если не получится добиться публикации иным способом. Что касается меня, то я с великой охотой и надежнейшим образом готов оказать ему свои услуги в этом вопросе, если в них обнаружится потребность, тем более что поручителем выступаешь ты, кого я заслуженно считаю лучшим своим другом.
Недавно мне ответил г-н Юлий Александрин6 в письме, посланном в Вюртемберг к врачу г-ну Кегелю7: он добился для меня императорской привилегии на несколько моих книг – впрочем, это скорее принесет пользу не мне, а издателям. Вчера до нас дошел слух о кончине императора, не знаю, правдив ли он8. Посылаю письмо от сестры. Отфрида ты сможешь получить у вашего книготорговца, которому обыкновенно посылает книги Фрошауэр9. Больше [об этом] мне нечего прибавить. Господин Иоганн Функе, мой свойственник и главный врач в Меммингене (будучи внуком брата меммингенского градоначальника, он взял в жены дочь другого, покойного уже градоначальника), гостил здесь недавно несколько дней у своей матери: передаю это письмо вместе с ним. Он обещает, что может доставлять наши письма друг другу каждую неделю и что охотно этим займется. На днях мне написал наш Георг Сигхарт
