Мой звёздный тиран - Рин Рууд

— Нет! Нет! Нет! — я с криками бью по стеклянной крышке капсулы, которая запотела от моих громких визгов и сбитого дыхания.

За мутной пеленой я вижу размытые очертания темной мрачной фигуры.

Я очнулась в ужасе. Замкнутое пространство капсулы давит, и мне нечем дышать.

Писк, щелчок и шипение, которое говорит мне о разгерметизации капсулы.

Мрачная фигура не шевелится.

— Помогите!

Крышка капсулы медленно отъезжает в сторону, и я делаю глубокий судорожный вдох, а затем в панике протискиваясь в щель. Падаю на четвереньки.

Тяжело дышу.

Ничего не понимаю.

Абсолютно ничего. Где я и кто я?

Под руками гладкий, черный и холодный пол, по которому красивыми лиловыми складками расстелилась юбка моего платья.

Ткань нежная, прозрачная и легкая.

Я в платье?

Я выпала из капсулы в прозрачном платье?

Шаги. Перевожу взгляд на лакированные кожаные сапоги с высокими голенищами. Сглатываю.

Нехорошо. Мне не нравятся эти зловещие блестящие сапоги, которые судя по размеру, принадлежат мужчине.

— А вот и мою покупочку, наконец-то, доставили, — раздается насмешливый с легкой хрипотцой мужской голос. — Мою новую куколку.

У меня озноб от этого низкого и пронизывающего голоса. Поднимаю взгляд выше. За высокие голенища сапог заправлены темно-синие брюки с золотыми лампасами.

— Вывалилась ты, конечно, эффектно, — хмыкает голос.

Взгляд еще выше, и я замираю, круглыми глазами уставившись на внушительный бугор в области ширинки.

— Вот черт…

Сердце учащает бег от плохого предчувствия, волоски на руках встают дыбом, и я с усилием воли смотрю выше.

Расстегнутый длиннополый сюртук с красно-золотыми вставками и массивными эполетами на плечах, а под ним нет ни сорочки, ни рубашки.

Я не могу моргнуть.

Мощные грудные мышцы, четкий рельеф кубиков пресса и аккуратный пупок, от которого бежит дорожка волос вниз к ремню с золотой бляшкой.

— Это я должен тебя разглядывать.

Я издаю отчаянный стон, когда поднимаю взгляд выше.

Темно-рыжие длинные волосы, зеленые глаза, высокие скулы, презрительный оскал, который демонстрирует ровные белые зубы с заостренными клыками, и…

Я всхлипываю.

И черные ребристые рога с плавным изгибом у основания и хищным подъемом к острым кончикам, которыми можно кого-нибудь забодать.

Я стою на четвереньках перед Высшим.

Я сейчас не смогу ответить, как меня зовут, но точно знаю, что на меня с небрежной заинтересованностью смотрит Высший.

— Встань, — говорит он. — Поза удачная и одна из моих любимых, но я хочу посмотреть, как ты сложена, как держишься, не хромаешь ли… — усмехается, — если мне что-то не понравится, то я тебя верну.

— Куда? — сипло спрашиваю я.

— Вопросы тут задаю я, — сухо и с презрением отзывается он, и я чувствую, как мои голосовые связки деревенеют под взглядом жестоких изумрудных глаз. Он повторяет тверже, — встань.

Высшие жрут души.

Подчиняют, читают мысли, проникают в сознание и меняют его по своему желанию и разумению.

Они — жестокие чудовища, которые подавляют волю.

Я неуклюже поднимаюсь на ноги.

Я не помню своего имени… Я не помню о себе ничего. До момента, когда я с криками очнулась в капсуле, лишь черная пустота.

Меня начинает трясти, когда Высший окидывает меня оценивающим взором.

— Я не люблю истеричек, — поднимает острый и недовольный взгляд. — Даже хорошеньких на вид. Истерики на вкус кислые, и они раздражают, а когда я раздражен, крошка, могу шею свернуть. Ты меня поняла?

Я киваю, прикусываю язык под цепким прищуром, чтобы унять дрожь в теле, и медленно выдыхаю через нос.

— Умничка, — обнажает зубы в улыбке. — А теперь пройдись.

И только сейчас я понимаю, что я нахожусь в просторной каюте с огромной кроватью: шелковые простыни, подушки и сброшенное к изножью тонкое одеяло, которое собралось в мягкий сугроб.