Мой муж-дракон — предатель - Тала Ачалова

— Наконец-то я избавилась от тебя, мерзкая дрянь!

Пахнет горькой горелой травой, перед глазами будто мутное стекло. Пытаюсь сфокусировать взгляд, ведь прямо рядом со мной находится кто-то.

— Туда, к праотцам, тебе и дорога… — м-да, женщина, что говорит это, явно меня ненавидит. Меня… Но за что? — Прощай.

Я крепко жмурюсь, а затем открываю глаза, но вижу лишь удаляющийся силуэт и подол пышной юбки изумрудного цвета.

Во рту разливается мерзкий кисло-горький вкус, что обжигает горло. Вокруг темно, холодно, а спиной я ощущаю что-то жесткое и дико неудобное.

Приснится же такое…

— Вставайте, леди Кронберг. Вам пора на выход.

Надо пощипать себя, ведь эти слова явно не могут быть обращены ко мне. Я не могу быть леди. Я… А кто, собственно, я?

Голова раскалывается, горло жжет. Но хуже всего то, что я ничего не помню. Кто я? Где я?

Внутри лишь растет ощущение, что стены из холодного тёмного камня что окружают меня, я раньше не видела.

Рука стражника трясет меня за плечо.

— Простите, леди, но вам и впрямь пора.

Мужчина выглядит слегка виноватым, наблюдая за моими попытками встать: ноги плохо слушаются меня.

Иду по тёмным, освещенными лишь факелами на стенах, коридорам, путаясь в полах длинной юбки. В каком веке вообще такие носили?

Вновь приходит ощущение, что такая одежда для меня в новинку.

Вскоре мы оказываемся в просторном зале. Света здесь больше, а потому я могу рассмотреть окружающую обстановку. Круглые ряды, заполненные людьми, тянутся высоко вверх. Я же оказываюсь в самом низу, будто на арене. В ее центре стоит стул, на который толкают меня.

Стоит лишь мне сесть, как в лицо бьет яркий свет. Но прежде я успеваю выхватить лицо мужчины. Очень красивого мужчины, с темными волосами и ледяным взглядом. Он смотрит так, что сердце делает сальто мортале. Однако, я никак не могу вспомнить, кто он.

— Леди Кронберг, — раздается в зале, — вам известно, какой сегодня день?

Судя по всему вопрос адресован мне, потому отвечаю чистейшую правду:

— Нет, не известно.

— Сегодня день правосудия, которое свершится в отношении вас. Напомню, вы обвиняетесь в том, что пытками довели до смерти более десяти человек. Не магоодаренных, конечно, но все же. Признаете ли вы свою вину?

— Н-нет, — шепчу, но в зале стоит такая тишина, что мой голос слышат даже те, кто сидит на самом верху.

— Посмотрите на нее, не признает она, — доносится голос справа, который тотчас же подхватывают другие.

— Мерзавка…

— Опозорила такую фамилию. ТАКОГО мужа…

Хочется закрыть уши, но к удивлению я понимаю, что руки мои прикованы наручниками к подлокотникам стула, на котором сижу.

— Ваша вина доказана. И сегодня свершится суд.

Это сон. Всего лишь дурной сон. Не могу я быть убийцей! Или могу? Задаю этот вопрос внутрь себя, пытаясь нащупать ответ. Есть ли во мне жажда крови? Живет ли внутри сила, свободная лишить жизни другого человека?

И пусть я не помню себя прошлой, ответ на этот вопрос я получаю вполне четкий: нет. Убить бы я не смогла. Все во мне выворачивается при одной только мысли об этом.

— Итак. Я готов озвучить наказание.

— Я вмешаюсь, — мужской голос звучит ровно и спокойно, будто его обладатель рассказывает, что он отведал сегодня на обед. — Поскольку обвиняемая, Элин Кронберг — моя супруга, я настаиваю на отмене смертной казни.

О, Боги! Так этот красавчик с ледяным взглядом — мой супруг? Сквозь бьющий прямо в глаза свет пытаюсь разглядеть его лучше, но не вижу толком ничего, кроме синего атласа камзола, в который он облачен. А выражение лица? Он намерен спасти меня?

— Смертную казнь я требую заменить на уничтожение ее памяти и запечатывание магии. Законом это предусмотрено.

Кажется, я сглатываю сухим горлом так, что слышат все вокруг. И это называется спасением? Спасибо, муж.