Мои неотразимые гадюки. Книга 3 - Александра Сергеева

Пролог

Глаза у посыльного были что надо: вытаращенные да виноватые. Он мялся в дверях, хотя здесь в Черногорье народ испокон не кичился своим положением: что господством, что богатством. Шибко гордые умирали здесь быстро, страшно и в полном одиночестве. Народу, у которого почитай каждый день мог стать последним, сняться с места да уйти к хозяину попроще да подобрей – неча делать. В последние годы здесь не копили горы добра – завтра могло не наступить, дети так и не народиться. До внуков должны были умудриться дожить сразу оба поколения. Правнуки же считались удачей нерядовой. А рождённые на твоих глазах общим праздником.

Потому-то барр из Чесла – хозяин и господин множества земель вокруг – насторожился. У них-то сейчас всё спокойно. За последние десять лет в Чесла набежало столько народа, что кабаны предпочитают охотиться в более доступных местах. В полу обезлюдевшие деревни врываться и проще, и безопасней. Частоколы в них поправляют редко, а мужчины умирают часто. Не то, что в Чесла, где и работников, и воинов пока хватает.

Хотя кабаны, конечно, борзеют из года в год всё больше. Разорённых барратов по округе пруд пруди. Да, собственно, крепких-то всего три и осталось. На их земле люди могут передвигаться более-менее свободно от одной сторожевой башни – или подземной схоронки – до другой. Редко кто не успевает скрыться в их каменных чревах, вскрывать которые кабаны так и не научились.

– Чего сказать-то хотел, робкий ты наш? – весело подначил гостя Юрат, перекинул ногу через лавку и упёрся руками в колени: – Чего с рожей-то? Жрут кого? Так мы не поспеем. Толку-то с нашего налёта.

– Из крепости он, – подсказал мальчишка, что притащил посыльного.

И скрылся за дверью, ибо мелкоте в покоях дружины отираться невместно.

– Из крепости? – подивился Юратка и взмахом руки пригласил гостя за стол: – А ну, подойди! Расскажи, как до нас добежал?

– И на кой ляд? – пробурчал Чедом, погружая лицо в широкую чашу с пивом.

Посыльный при виде такой редкости громко сглотнул. Робко притулился на краю длинной скамьи. Ватага барра Радгара из Чесла только-только вернулась после очередной стычки с кабанами. Твари попытали счастья в дальней деревне барра, а тот этакой наглости никому не спускал. Ватажники скоренько набили животы и завалились на боковую. Лишь сам барр да четвёрка его ближников всё ещё торчала за столом.

Парень снова сглотнул – тут же перед ним ударила донышком о стол полная кружка пива. Глаза не поверили, но душа потянулась – он, как мог, чинно взялся обеими руками за толстенную ручку. Вежливо приподнял кружку в сторону пристально наблюдавшего за ним барра. Чуть не со стоном присосался к сказочному напитку. Пиво нынче варили только в таких благословенных местах, как Чесла.

Радгар терпеливо дождался, когда гость закончит. Убедился, что тот не помер от счастья и потребовал:

– Говори.

Парень подскочил, как ужаленный. Высокого, крепкого, как дуб, барра с повадками зверя и звериной же силой боялось всё Черногорье. Не из-за рожи, разодранной нечистью ещё по юности. Хотя под густой гривой волос, да при таких грозных, пронзительных глазах от её вида и помереть недолго. Особо по ночной поре или от внезапности встречи. Нет, барра Чесла боялись за то, что его боялась даже нечисть. Ну, уж опасалась точно.

На что уж гарпии – твари наглые да в безмозглости своей шибко отважные, но и те зареклись наведываться в его земли. Ибо он их даже не самострелами бил, а сжигал заживо. Бил просмолёнными стрелами из громадных луков, с какими не каждый и справится. А у него таких стрелков было аж два полных десятка. И ещё два раза по столько пацанов сызмальства приучались к лучному бою. К тому, при котором гарпию подпускали близко-близко и штанов не марали. А потому и не каждый был пригоден для такой забавы.