Мифы о Солженицыне, опровергнутые им самим - Юрий Тарасов

Книга первой жены Солженицына Натальи Решетовской «В споре со временем», вышедшая за рубежом на итальянском языке в 1974 году, а на русском и ряде других языков в 1975, стала главным источником длинной серии публикаций отрицательных мифов о нём, которая продолжается до сих пор. Все последующие авторы, старавшиеся бросить тень на Солженицына, так или иначе ссылались на информацию, впервые изложенную в книге Решетовской. До сих пор никто не пытался подвергнуть её сомнению. Даже защитники Солженицына обходят эту книгу стороной.

Но давайте всё же попробуем разобраться, что правда, а что нет в написанном Н.Решетовской о своём бывшем муже, отделить в нём, так сказать, мух от котлет. И поможет нам в этом другая книга – «АПН – я – Солженицын», написанная ею незадолго до смерти и ставшая чем-то вроде исповеди, в которой она, помимо всего прочего, изложила и любопытные обстоятельства работы над своей первой книгой, ставящие под сомнение многое из её содержания.

Но сначала посмотрим, как сам Солженицын оценивал первую книгу Решетовской.

Из пресс-конференции Нобелевского лауреата Солженицына. Декабрь 1974 года:

«Я сейчас имел возможность прочесть ее по-русски и могу сказать, что эта книга просто не обо мне. Она о некотором персонаже, который на моем месте желательно видеть КГБ. Для этого факты большей частью извращены, а мотивировки… – так просто вообще ни одной подлинной внутренней мотивировки нет. Все мотивировки придуманы со стороны. Эта книга является частью кампании против меня, начатой после издания «Архипелага», чтобы как-нибудь снизить, смазать значение издания «Архипелага»».

Из книги «Угодило зёрнышко промеж двух жерновов»:

«Задачи «живого свидетельства» в ней поняты странно: большая доля посвящена событиям, которым Решетовская никогда не была свидетелем. Она берётся описывать лубянскую камеру, быт на шарашке, вообще лагеря, прототип Шухова искать в батарейном поваре (никогда им не был). Описывает мою трёхлетнюю ссыльную жизнь, будто была её соучастницей, будто не именно там покинула меня, душимого раком и в непрорываемом одиночестве. И даже историю моей болезни берётся излагать, о самом смертном моменте, декабрь 1953: «состояние приличное». Напротив, шесть последних лет, после 1964, нашей совместной интенсивно–мучительной, раздирающей жизни перед разводом – обойдены вовсе, тут книга обрывается. (…) Никогда не заметила никакой внутренней линии моей жизни, ни страсти к поиску исторической правды, ни любви к России, всё это заменено единственным движущим мотивом – «быть наверху!». (А легче всего мне было, после хрущёвской ласки, остаться «наверху» и помогать казённым перьям.) Книги мои цитирует недобросовестно, с натяжкой обращая цитаты против меня».

В общем, почти все сомнительные места книги Н.Решетовской Солженицын тут перечислил.

А теперь попробуем разобраться, почему же Решетовская, старавшаяся, по её утверждению, писать о Солженицыне объективно, позволила себе домыслить то, что касалось его жизни в заключении, свидетелем которой она не была и быть не могла?

Вот что сказала она об этом сама в последней своей книге-«исповеди».

«…28 декабря в Париже на русском языке вышел 1-й том «Архипелага ГУЛАГа»!!! (…) Очень скоро по западному радио стали читать главы из «Архипелага…?», в том числе главу «Следствие». Автор очень загадочно написал в ней о том, что не имеет оснований гордиться своим поведением на следствии, просит не бросать камень в тех, кто оказался слаб… А это означало, что в моей книге нельзя пройти мимо этого.

Между тем еще осенью мною по вдохновению был написан этюд о Санином следствии 1945-го года. Я отталкивалась при этом от его рассказов мне, от рассказа о своем следствии Глеба Нержина в «Круге» своему другу Рубину, от собственной интуиции. Показала этот этюд Константину Игоревичу