Джессика рассталась с парнем.
Хотя как сказать, рассталась: они все еще жили вместе, чтобы потянуть арендную плату в центре города, но договорились, что будут встречаться, с кем хотят.
По моим подсчетам, они должны будут сойтись уже через три недели, четыре максимум.
– Я правильно понимаю, что все остается, как прежде, только теперь без секса? – уточнила я, доставая с самой верхней полки винные бокалы.
Джессика тряхнула черными мелкими кудряшками и села на стул, закинув ногу на ногу. Мы встретились у меня сразу после работы, но на ней почему-то было коктейльное белое платье, броско контрастирующее с темной кожей. На мне же были джинсы и футболка, и я старалась не думать о том, как выглядят мои волосы после пробежки под дождем от остановки метро до дома.
– Ага. Это выгодно со всех сторон: не нужно искать новое жилье с более низкой платой, и мне не нужно тратиться на доставку еды, поскольку Бен продолжит готовить на нас обоих. Все в плюсе. И почему больше никто до этого не додумался? Есть секс без обязательств, а есть обязательства без секса. Это же так просто.
Насколько я помнила, в их квартире была только одна кровать. Крупный Бен едва ли мог поместиться на диване в гостиной, а Джессика заплатила почти сотку за ортопедический матрас, и вряд ли бы его променяла на что-то другое.
Я уменьшила срок до недели.
– Тогда, Джесс, за новый виток твоей жизни, – мы с Джессикой чокнулись. Я едва пригубила вино, а подруга сделала большой глоток и довольно цокнула языком. – Как дела на твоей работе?
Мы с Джессикой познакомились в школе, когда она подсела ко мне на математике и предложила сделку: она поможет мне с испанским, а я стану ее репетитором по техническим предметам. Годы спустя она была переводчиком с восьми языков и по возможности брала меня с собой в командировки по миру, а я постепенно делала карьеру в компании, занимающейся продажей электроники, и «сливала» ей информацию о скидках и новинках.
– Терпимо. Босс отказывается повышать мне зарплату, хотя я единственная в компании, кто свободно говорит на шести языках, – Джессика потянулась за бутылкой.
– Возьми мой.
Я протянула ей бокал, который едва пригубила.
– Не понравилось?
– У меня возникает желание выпить только при очень хороших новостях, либо при очень плохих.
Вместо алкоголя я налила себе сока. Стоило сделать так с самого начала, но под влиянием Джесс мне всегда хочется попробовать что-то новое – чтобы окончательно убедиться, что я консерватор до мозга костей.
– Как дела с книгой? – поинтересовалась Джессика.
– Замечательно.
– Не написала больше ни строчки?
Я тяжело вздохнула и откинулась на спинку стула. Когда твои друзья знают, что ты писатель – или по крайней мере мечтаешь им стать – это здорово. Они помогают тебе оставаться в тонусе, контролируют, чтобы ты не выбивалась из сроков, которые сама для себя установила, и пристыжают, если ты увиливаешь от работы. Но иногда, в совсем редкие минуты, я хотела, чтобы ни одна живая душа не знала, чем я занимаюсь поздними вечерами. Чем больше люди узнавали о том, что и как я пишу, тем менее защищенной я себя чувствовала.
– Полагаю, мой детектив нашел бы убийцу гораздо быстрее, если бы я сама знала, кто преступник. А пока он топчется на месте, не имея ни малейшего понятия, что ему делать.
– А ты добавь постельную сцену.
Я скривилась.
– Ну а что? – Джессика закинула в рот виноград. – Это и снимет напряжения с читателя, и даст тебе возможность обдумать следующие сцены, не прекращая писать. Сама говорила, что лучше написать плохую сцену, чем вообще ничего не написать.
– Это детектив, а не ромком. Чего я точно там не хочу, так это секса.
Джессика закатила глаза. Затем на ее лице появилась ухмылка, которая, согласно моему опыту, не предвещала ничего хорошего.
