Магическое агентство "Призрачный свет". Тьма и свет - Анна Завгородняя

ЧЕРНОВИК

Тишина в коридорах монастыря была настолько пронзительной и глубокой, что каждый шорох шагов казался мне едва ли не грохотом упавшего камня. Кутаясь в темноту, вздрагивая от малейшего шороха, я медленно продвигалась вперед, прижимая к груди холщовый мешок со сменой одежды и скудными припасами – все, что удалось спрятать от матери-настоятельницы и остальных сестер.

Два месяца… Два тяжелых, невыносимых месяца, мне приходилось делать вид, что я сдалась, что приняла судьбу, навязанную так называемой родней. Я не перечила приорессе (здесь «глава женского монастыря» - прим. автора), я выполняла всю черную работу, что, по словам старших сестер, должна была очистить мои мысли от скверны. Я постилась, сидела на воде и хлебе, я была полна смирения! Я делала вид, что готова к постригу и что уже сама горю желанием переписать свое состояние во славу богов, матушки-настоятельницы и, конечно же, отчима. Я играла роль смиренной послушницы, готовой отказаться от всего мирского. И даже терпела редкие визиты отчима и сводной сестры. Все это лишь для того, чтобы в один прекрасный день мои надзиратели хотя бы на миг утратили бдительность.

И вот чудо произошло. Всего за неделю до пострига я решилась на побег, выбрав самую темную ночь года, когда даже луна гаснет на небосклоне: праздник Немесии, одного из апостолов аллесианцев. В этот день после заката запрещено покидать пределы дома. Считалось, что все души: темные и светлые, этой ночью бродят неприкаянные и стучатся в дома, чтобы занять живое тело и вытеснить из него родную душу. Поэтому сестры сидели в своих кельях, жгли восковые свечи и усердно молились светлой деве. Все, кроме меня.

Спустившись по лестнице, я на секунду застыла, увидев дальше по коридору голубоватое свечение, бросавшее светлые блики на сложенные руки каменных фигур сестер, застывших в молитве. Подобными статуями была полна вся обитель. Они стояли в коридорах, в кабинете приорессы, в молельнях и ритуальных залах и, наверное, должны были наводить на светлые мысли, но лично у меня вызывали беспокойство.

Но вот свечение стало ярче, а затем и вовсе сдвинулось с места.

Что это? Молитвенный огонь свечи в руках сестры монастыря, или нечто другое?

Я прижалась к стене и принялась притягивать к себе тени, кутаясь в них, как паук в кокон. Но вот свечение задрожало, увеличилось, принимая знакомые очертания, и туманным облаком поплыло вперед, прямо ко мне.

На миг зажмурившись, я досчитала до пяти, а когда открыла глаза, то увидела рядом с собой сестру Терезию, зависшую над полом и внимательно смотревшую в мою сторону. Она находилась так близко, что, казалось, протяни я руку и смогла бы дотянуться до нее.

- Сестра София, - вздохнула Терезия с тоской во взоре. Она оценивающе посмотрела на мешок в моих руках – скрывавшие меня тени не были для нее препятствием. – Что это ты задумала? – уточнила она, хотя, не сомневаюсь, все прекрасно понимала.

- Ухожу, - ответила я тихо и, отлепившись от стены, хмуро взглянула на Терезию, - и ты прекрасно знаешь почему, - добавила шепотом.

- Я не подниму шум только по той причине, что не разделяю методов приорессы Гертруды, - вздохнула сестра. – Никто не должен насильно приводить человека к богам, если они сами того не желают.

- Вот и славно, - я перевела дыхание, - тогда не мешай мне, пожалуйста. Все равно здесь не останусь. Умру, но ничего не подпишу, если меня сегодня поймают, - высказавшись, я продолжила двигаться вперед, уже не переживая, что Терезия меня выдаст. Из всех призраков, населявших монастырь, она была самой безобидной и, действительно, светлой. Помню, я когда-то спрашивала ее, почему она не ушла туда, куда уходят другие души. Но Терезия лишь развела руками. И вот сейчас я кралась к лестнице, что вела к двери, за которой была свобода, а призрак плыл за мной, озаряя своим светом темные сузившиеся стены.