Маги и оборотни. Меж двух миров - Анна Швыркова

День только перевалил за обед, а Лане уже нестерпимо хотелось вызвать повозку до столицы и покинуть это богами забытое захолустье. Даже если можно было бы не обращать внимание на убогость городишки, в котором она уже почти год прозябает, то ранняя весна со своей слякотью и сыростью все равно не добавляет оптимизма.

Конечно, после сверкающей столицы любой город будет казаться унылым и блеклым, но Бросвен своей серостью наверняка превзойдет их всех. Лана уже прошла круглую центральную площадь города, на которой самой выдающейся постройкой был храм трех богов, а самым высоким зданием значилось городское управление. В целых три этажа.

На площади располагались всевозможные лавки и мастерские с изделиями сомнительного качества, которые Лана никогда не купит. Парикмахерская, где она ни за что не будет стричься. Пара таверн, перед посещением которых придется выпить по бутыли зелья от изжоги и отравления, да и общее противовирусное тоже не будет лишним. И булочная на самом краю площади.

Булочная была единственным заведением города, где можно перекусить, не боясь подхватить дизентерию. Лана по привычке постучала сапогом о сапог у входа, чтобы стряхнуть основную грязь, прошлась бытовым заклинанием очистки по обуви и подолу юбки, чтобы даже соринки не осталось, и вошла внутрь.

Колокольчик над дверью выдал свою трель, сообщая о посетителе, и из подсобки вышел владелец булочной, мистер Луи. Уже не молодой, худощавого телосложения, в круглых очках и зачесанными набок жиденькими волосами он походил скорее на библиотекаря, чем на пекаря.

‒ А, Мелания, это ты! Проходи, не стой на пороге. У меня как раз через минуту будут готовы пирожки с мясом.

Лана прошла к витрине, оглядывая привычный ассортимент. Мистер Луи как раз вышел из подсобки, держа в рукавицах противень с горячими пирожками. Вытянул шею и, взглянув куда-то в район коврика входной двери, усмехнулся:

‒ Знаешь, Лана, ты единственная, кто стряхивает и очищает обувь перед входом. Я уже устал вытирать за каждым посетителем эту бесконечную грязь.

‒ Это моя дань уважения к единственному человеку в городе, соблюдающему гигиену и санитарные правила.

Мистер Луи расхохотался:

‒ Ох, мне безумно приятны твои слова, но ты явно преувеличиваешь.

‒ Поверьте, это я еще преуменьшаю, ‒ пробурчала Лана.

‒ Это ты лекарь и привыкла к идеальной чистоте. Но простому народу, чтобы плотно и сытно поесть, не обязательна стерильная чистота вокруг. У Хлои очень даже хорошо кормят, просто таверна старая вот и кажется грязной.

Лана устало вздохнула:

‒ Знали бы вы, сколько людей ко мне обращаются с отравлениями.

Луи уже открыл рот, чтобы начать спорить, но, зная пекаря и его любовь к долгим разговорам, Лана быстро хлопнула в ладоши и сказала:

‒ Ладно. Мне нужно бежать. Заверните пакет песочного печенья и еще рогаликов с вишней. Это все.

‒ Может пирожков с мясом возьмешь? Сама же видела, что только из печи.

Лана задумалась. Позавтракала она не плотно, а время обеда уже подходило к концу.

‒ Хорошо, еще четыре пирожка.

‒ Держи пять, ‒ улыбнулся пекарь, ‒ один в подарок за чистые полы.

‒ Спасибо, Луи.

Лана погрузила все в стазис и закинула в пространственный карман сумки.

Расплатившись, Лана вышла из булочной, оглянулась вокруг, и слегка поднявшееся от общения с пекарем настроение снова упало. Стараясь обходить самые обширные лужи, что было затруднительно, учитывая, что площадь представляла собой одну сплошную лужу, Лана двинулась к окраине.

Если вокруг площади здания хоть отдаленно походили на зажиточные и имели по два этажа, то чем ближе к краю города, тем печальнее становилась картина.

За кривыми деревянными заборами прятались покосившиеся дома. Сколоченные из почерневших бревен и досок, с низкими крышами и парой окон на фасаде, они напоминали озлобленных старух, которые никак не хотят отходить в мир иной и отравляют собой все вокруг. По углам двора валялись кучи старых ржавеющих инструментов и мусора, а под развешанным пожелтевшим бельем топтались тощие куры.