Май
Он появился в университете с внушительным букетом розовых лилий – прямо перед началом семинара. Половина курса филологов столпилась у дверей кабинета, ожидая преподавателя. Кучки студентов оживлённо обсуждали предстоящий зачёт по риторике, переговаривались, хихикали, делились шпаргалками.
Он пробрался сквозь толпу, будто специально – демонстративно, с напором, как человек, который ничего не боится. И, конечно, нашёл её: сидевшую на лавочке в тени, в окружении подруг. Она как раз в полголоса возмущалась поведением преподавателя, который снова не допустил её до зачёта. В голосе звучало раздражение, но взгляд был уставшим. Именно в этот момент он подошёл. Букет лилий возник у её коленей, как из воздуха, а за ним – щенячий, почти отчаянный взгляд светло-голубых глаз, обрамлённых золотистыми ресницами.
– Что ты здесь делаешь? Как ты сюда прошёл? – строго, без сантиментов, поинтересовалась она, вставая.
– Для меня нет ничего невозможного, помнишь? – ответил он почти торжественно. – Я пришёл мириться.
Он протянул ей цветы, настойчиво уткнув их в её сложённые на груди руки, но она не торопилась их принимать. Напротив – стояла как статуя, с напряжённым лицом.
– Поля, я не могу без тебя.
– Поля? – её голос стал холоднее. – Кажется, ты давно утратил право называть меня так.
Она вскочила со скамейки, в одну секунду закипая. Одна фраза – и фитиль воспламенился. Она всё ещё училась держать себя в руках, но сегодня было не то утро.
– Полина, прости меня. Мне очень-очень жаль. Даже не представляешь, сколько раз я хотел прийти раньше. Но не мог. Полина, пожалуйста, выслушай. Мне без тебя плохо. Я хочу тебя вернуть.
– Он очнулся! Посмотрите на него! – выпалила она, не заботясь о зрителях. – Ты спал с моей подругой! И ты серьёзно думал, что я не узнаю?
– Думаешь, только у тебя каналы работают? – вспылил он. – Ты ж тоже не особо горевала. Быстро себе замену нашла! Вас видели!
– Да? Как интересно. Только это был Лёша, мой брат. Ты его просто ни разу не видел. Они с Мариной как раз приезжали.
– В октябре?
– Именно. Марина тогда участвовала в отборе на фитнес-бикини, а нас туда не пускали. Мы с Лёшей гуляли.
– А целовалась ты тоже с Лёшей?
– Это возмутительно, – процедила она, внутренне холодея. – Откуда ты это можешь знать? Или, прости, у тебя фотоматериалы имеются?
Краем глаза она заметила вытянувшееся лицо своего бывшего парня – лингвист, с которым они встречались совсем недолго и расстались неловко. Он тоже ждал преподавателя, но последние несколько минут явно подслушивал. Их отношения закончились давно, но осадок остался. Впрочем, разве расставания бывают приятными?
– Вот и оправдываешься, – ядовито заключил он. – Значит, есть что скрывать. Ну и как, хорошо кувыркаться со своим братом-недобратом?
– У нас с ним ничего не было! – почти прошипела она, сжимая кулаки. – Хамло ты трамвайное!
Если бы не свидетели, он бы получил коленом в живот – или в нос. Удерживала себя из последних сил.
– То есть ты не отрицаешь, что кто-то всё-таки был?
– Уйди вон из моего университета!
– Ты что, его приватизировала? – усмехнулся он, раздражающе легко. – Помнишь, как мы вместе пытались поступить в театральное?
Он резко сменил интонацию – с насмешки на умоляющую мягкость.
– Помнишь, как мечтали вместе? Я пришёл мириться. У нас обоих рыльца в пушку. Признай уже это. Давай начнём всё сначала. Я ведь только из-за тебя переехал в этот город.
– Ой, не ты ли рассказывал, как тебе нравится Петербург? – всплеснула она руками. – Всё вешал мне лапшу про родину писателей. Получается, врал?
