Лучшее лекарство - Аля Кьют

- Овощи я не буду, - объявила дочь и встала из-за стола.

Я знала, что она так скажет, и не удивилась. Муж всегда требовал легкий гарнир на ужин, и я не хотела его расстраивать. Зато Мила отцовские чувства не щадила. Он ее тоже.

- Сядь и доешь, - тихо, но сурово велел Тимур.

Мила, конечно, его игнорировала, умчалась в свою комнату.

Я видела, как раздуваются ноздри мужа от ярости. Пытаясь сгладить непростые отношения, я погладила его по руке и попросила:

- Оставь ее, Тим. Я ей позже морковку почищу и перчик дам. К тому же нам не повредит поужинать вдвоем.

Неожиданно он быстро согласился.

- Пожалуй. Динара бабушка заберет с футбола?

- Да. Он точно уговорит ее зайти съесть пиццу потом. Вернутся ближе к ночи, - сказала я.

Нехорошо, конечно, что Тим опять повздорил с Миленой, но у меня появилась возможность сказать ему наедине первому о возможной беременности.

Я еще не знала точно, но чувствовала. Мы не планировали третьего ребенка, но я знала, что Тимур обрадуется.

Однако муж опередил меня. Он покосился мне за плечо, потер подбородок и сказал:

- У меня другая, Лен.

Я сначала вообще не поняла, о чем он.

- Другая машина? Опять? Тебе не надоело?

Муж менял авто по два раза в год. Я вроде привыкла к его причудам, но это была уже третья. Как-то нездорово.

- Машина все та же. У меня другая женщина. Мы несколько месяцев вместе. Я ухожу к ней.

Тим говорил очень тихо, чтобы ничего не услышала наша дочь. Первое, что я почувствовала, это благодарность. Хотя бы не объявил об этом при Миле. Она и так его почти ненавидит последнее время.

Но через секунду меня как будто ледяной водой облили. Я почувствовала липкий озноб, губы затряслись. На языке вертелось много всего, но я смогла сказать только жалкое:

- Как же так, Тима?

А он как будто только этих слов и ждал.

Наколов на вилку кусок запечённого кабачка и немного семги, он макнул рыбу в соус, прожевал, отложил вилку.

- А ты думала, мы будем вместе всегда?

Издевательская насмешка в голосе заставила меня сжать руки в кулаки. Я старалась не заплакать, но глаза уже стали влажными.

- Ты уже не так свежа, милая. Я женился на красивой девочке, а ты превратилась в кухарку-наседку.

- Ты сам хотел, чтобы я сидела дома, - напомнила я ему.

- Конечно, хотел. Жена должна думать о детях и муже.

- Так что я сделал не так?

- Ничего, Лена. Просто чувства кончились. Я тебя разлюбил. Так бывает.

Он говорил эти жестокие слова без эмоций. Как будто колонку новостей мне зачитывал.

Из глаз хлынули слезы. Я знала, что они только взбесят Тима, но ничего не смогла поделать.

Я отдала ему всю свою жизнь, молодость, отказалась от амбиций, родила детей, а он просто взял и разлюбил.

Почему? За что?

- Не рыдай, Елена. Что за привычки идиотские у вас, баб. Чуть что - сразу в слезы. Подумай о дочери!

- А ты о дочери подумал? - не выдержала я и повысила голос. - А о сыне?

- Я буду содержать вас, - пообещал Тим, вставая из-за стола. - Голодать не будете.

Он вытер рот салфеткой и бросил ее в тарелку с недоеденным ужином.

- Пропал аппетит от твоих соплей. Детям сама все расскажи.

- Что папа нашел себе другую жену? Что ты бросил нас? Почему я должна рассказывать сама, если это твои паршивые решения?

Тимур смерил меня взглядом, от которого слезы высохли, а в липкий озноб сменился не менее липким страхом.

- Я пытаюсь расстаться по-хорошему, Лена. Пожалуйста, не вынуждай меня…

Он оставил меня додумывать, как будет по-плохому. Тимур взял ключи от машины, накинул куртку, обулся. Я сидела за столом, глядя на салфетку в его тарелке.

Мне не верилось, что он сможет просто уйти сейчас.

- В выходные я зайду, и мы поговорим спокойно, - сказал он у двери. - Попробуй прийти в себя и не устраивать сцен.