Личная (не)приятность темного магистра - Мара Вересень

Плотный белый туман стелился по полу заклинательного зала погруженного в густой багровый полумрак и брезгливо одергивал щупальца, подкатываясь к сияющей фиолетовым границе круг призыва.

Еще минута и звезды выстроятся в нужном порядке. Неважно, что сверху, вместо ночного бархата неба, потолок и несколько этажей. Заклинательный зал академии ничуть не хуже каменного чар-круга в башне родового замка, даже лучше – не поддувает и свечи не дрожат. Дымок ровными струйками тянется вверх, наполняя помещение запахами воска и трав.

Фигура отзывалась ровно, а сидящая в фокусе девушка вошла в транс и была полностью готова исполнить задуманное. Как удачно, что его в этом году назначили в приемную комиссию. Настоящее сокровище.

В этот раз – получится.

Он не сомневался в своих силах и поступках. Никогда не сомневался. Магия нежизни жестоко мстит за неуверенность и колебания. Все предыдущие попытки, закончившиеся неудачей, не имеют значения. Важен только момент сейчас.

И…

Свечи вспыхнули и разом оплыли, цветной воск потек, шипя, стремительно заполняя канавки в камнях, формируя еще один рунный контур – защитный.

Слова срывались с губ сами собой – столько раз он произносил их. Прибывающая сила приятно покалывала пальцы.

Повинуясь мысленному приказу, девушка приподнялась и мантия легко соскользнула с плеч.

Гладкое и красивое юное тело, подсвеченное мерцанием рун вызвало вполне естественную реакцию, но так даже лучше, проводник должна слышать эмоциональный отклик, любой, и желание ничуть не хуже прочих. Желание – лучше всего. Для нее это будет просто сон о страсти и поцелуях.

Речитатив плыл, мысли не мешали.

Туман стягивался к полюсу отражения, из массы начала формироваться фигура в таком же, как у него, длинном плаще с накинутым на голову капюшоном. Сравнялась в росте, сделалась плотной и перестала мерцать, налилась цветом, приняла ту же позу.

Зеркало. Живое зеркало, совершенно идентичное, разве что волосы, спадающие из-под капюшона на грудь, были темные.

Медиум поднялась с колен раскинув руки в стороны. Одна указывала на руну сердца, другая на руну судьбы или неизбежности предначертанного. Под ее ногами, просвечивая фиолетовым сквозь ткань лежащей на полу мантии, тускло мерцала руна единства – это и был фокус фигуры.

От звуков древнего как мир заклятия с ярких приоткрытых губ девушки срывались призывные стоны, высокая грудь вздрагивала, так сильно и часто билось ее сердце. Как метроном, отбивающий такт.

Последний аркан…

Руна истинной сути, на которой стоял он сам, сделалась ярче, пустила багровую дорожку к фокусу. От руны отражения, которую заняло зеркало протянулась такая же, только черная.

Потоки достигли фокуса, руна единства вспыхнула, окутывая тело девушки фиолетовым пламенем и он шагнул навстречу своему проклятию и своему избавлению, навстречу своей судьбе.

Они шагнули оба.

Он и его отражение, собравшееся из тумана.

Шагнули к той, что должна была принять их обоих, чтобы они снова…

Режущий глаза свет ударил по глазам, а в зал ворвались.

Душной периной навалился антимагический полог, по полу текла смешанная с горькой морской солью вода, заливая и уничтожая труд нескольких ночей и сводя на нет полугодовую подготовку, а это значит, что снова собирать нужные травы, снова варить и заговаривать воск для трех видов ритуальных свечей, снова высчитывать день и час для ритуала, снова искать подходящего медиума – девушку с редкой разновидностью дара, который часто ошибочно принимают за обычный дар прорицания и снова…

– Снова! Янис Мортравен! Снова! Вы снова это сделали! – разнесся по залу голос ректора.

Антимагический полог держал он и, едва заговорил, ощущение духоты ослабело, зато декан факультета боевиков, оборотень и здоровяк, ловко накинул сеть, хотя Ян не собирался ни сопротивляться, ни нападать.