Лесная ведьма для горе-принца - Сашетта Котляр

Лавка травницы в городе Наирдж

Натия

Ее лавка дивно пахла травами. Чабрецом, мятой. Горьковатой полынью. Немного цветами, немного терпкой дубовой корой. Как будто в лес вошел, а он так и поселился в сердце. Натия с любовью протирала пыль с каждой полочки, и выметала грязь из-под всех шкафов, напевая себе под нос старую колыбельную.

Натия пела, не замечая ничего вокруг, благо, с самого утра в ее уютную лавочку трав и лекарств мало кто заглядывал. Жители маленького городка Наирдж предпочитали приходить под вечер, хоть тогда и приходилось стоять в очереди к прилавку и ждать, пока улыбчивая, чуть полноватая травница дойдёт, и начнёт задавать вопросы по его беде.

Заходил к ней, к примеру, сапожник, и просил:

— Да мне бы настою от боли-то, голова побаливать начинает по вечерам, видать, от безделья. Работаю мало! Можно? — и потупится, глаза отведя от внимательного взгляда голубых глаз травницы.

А она улыбалась, по-матерински ласково, хоть и в дочери старому Джефферею годилась, и говорила в ответ:

— Можно-то можно, но хорошо ли освещена твоя лавка? Различаешь ли ты строчки, когда работаешь по ночам?

— А эт причем? — почесал тогда Джефферей лысую макушку, и удивлённо посмотрел на Натию. Уж не сошла ли она с ума от своей странной жизни, да от прогулок лесных?

— Важно это, поверь хорошей травнице, — улыбнулась она. — Так хватает света?

— Так нетути, куда уж мне? Свечи жечь дорого, а темнеет нынче быстро, зима близится, — снова почесавшись, сказал он.

— Попробуй купить свечи, и работать вечером только при свете. Увидишь, больше не понадобится настой, голова пройдёт, и глаза зоркими дольше останутся, — серьезно проговорила она, да и выставила сапожника из лавки. Не предложив тому настоя или травы какой. Он сперва обиделся, но затем совету последовал, справедливо решив, что хуже не станет точно.

А спустя неделю вернулся в лавку, и крепко обнял Натию, да так, что косточки хрустнули.

— Задушишь, Джефферей! — рассмеялась она. — За что ты меня так? — и улыбнулась до ушей, отчего он даже немного покраснел.

— Так это… — стушевался сапожник. — Помог твой совет. Ты волшебница! Не болит больше ни голова, ни глаза. Даже тратиться на свечи теперь не жаль!

Ради таких моментов она свои советы и давала. Бескорыстно. И вспоминая, всегда улыбалась и пела, прямо как сейчас. Даже уборка шла легко, и Натия словно не замечала, как исчезают пыль и грязь, и воцаряется почти идеальная для небольшой лавчонки чистота.

Мелодии, что она мурлыкала себе под нос, да общий светлый настрой на еще один замечательный день, как будто помогали, и даже убираться было приятнее. Так и у матушки было, и у бабки, да ляжет тело ее на мягкие перины за Гранью. От них Натия и переняла свое жизнелюбие. Да и помогать людям тоже они учили. И советы мудрых старших женщин пока что Натию не подводили, жаль лишь, что ни с одной из них на этом свете больше не поговорить. Могла она, конечно, и к мертвым обратиться, но без необходимости не стала бы. Нечего тревожить их покой, они его сполна заслужили, выстрадали.

Лавка была еще закрыта, ведь солнце только-только начало окрашивать небо нежно-розовым цветом. Натия рассчитывала успеть закончить приборку и смешать несколько самых ходовых лечебных составов. Да и кузнецу мазь от ревматизма она так и не справила, а это не дело, он давно просил. Чего она не ожидала, утонув в своих мыслях, так это громкого стука в тяжелую дубовую дверь, прикрытую на засов. В такое время? И кто ж ломится?

Натия замерла, рассчитывая, что неведомые посетители хотя бы представятся, и не прогадала, даже подивившись ведовской интуиции:

— Открывай! Именем Всемилостивого Солнца! Ведьма, сдавшаяся добровольно, очистится и уйдет к Свету! — услышала она громкий грудной бас, и отскочила от двери. Как же хорошо, что за тяжелым дубом мало что слышно, а пути отхода у нее давно имелись! Алые Рясы добрались и до Наирджа, что же это делается-то?!