Лесная тень - Майя Фабер

Стук повторялся снова и снова.

Я спрыгнула с лежанки, ойкнув, когда босые подошвы коснулись холодного пола, схватила гребенку и подбежала к окну. Густые вьющиеся волосы плохо поддавались расчесыванию, тем более если заниматься им на ходу и не смотреть, за что зацепилась. Я часто слышала, что такими волосами стоило бы гордиться, но не видела в этом своей заслуги: что выросло, то и выросло. Иногда я мечтала о том, как отправлюсь на поиски приключений, и тогда обязательно постригусь под мальчишку. У нас это считалось жутко неприличным.

Внизу под окном спиной, вернее, макушкой ко мне стояла соседка, тетушка лет пятидесяти от роду, которая считала своим долгом за мной приглядывать. В родстве мы не состояли, так уж получилось, что она подобрала нас с братом с улицы, когда мы, маленькие и глупые, остались наедине с большим и пугающим миром. Теперь, много лет спустя, приглядывание заключалось в том, что тетушка скармливала мне лишние пирожки, которые вчера не осилили пятеро ее отпрысков, но я не жаловалась. Готовить ненавидела, а попросить было некого. Родителей я не помнила, брат прошлым летом женился, отстроил новый дом для своей благоверной (чтоб у нее вся еда поутру скисла!) и съехал, едва мне исполнилось восемнадцать. Новоиспеченная супруга не желала ждать ни денечка дольше. Мне же достался маленький пристрой к тетушкиному дому, в котором мы выросли. Я знала, что рано или поздно та потребует его освободить, но до замужества я могла спокойно ютиться в нем.

Так я осталась одна.

Под окном, кроме седеющей макушки, не было ничего примечательного. Тетушка смотрела на дорогу, и я уставилась туда же, пританцовывая на месте, чтобы не отморозить ноги. Печи в моем пристрое не было, и хотя одна стена — та, что отделяла мою комнату от основного дома, — хорошо нагревалась от соседской печки, деревянные доски под ногами оставались почти всегда ледяными, даже в летнюю пору. Не хватало погреба, когда-то их уложили прямо на сырую болотную землю.

Вдоль улицы собирались зеваки, на вид они были сонными, уставшими и помятыми. Тетушка развернулась бочком, подняла руку и постучала по полуоткрытой ставне, так и не заметив меня. Она, как и всегда, светилась бодростью и энергией, иногда мне хотелось ее за это возненавидеть. Я усмехнулась, наклонилась и легонько шлепнула ее пальцами по макушке в ответ.

— Ой, Фрея! — тетушка вздрогнула, фартук на пышном животе предательски зашатался, выдав испуг хозяйки, которая сразу перешла в нападение: — Ты чего меня так пугаешь?

— А чего вас в такую рань принесло? — беззлобно спросила я и зевнула.

— Да какая же это рань, деточка! Шестой час!

Я дернула гребенку и с ненавистью воззрилась на клочок волос, который остался висеть на ней.

— Выходи, жениха проспишь!

— Чего? — опешила я, от неожиданности оставила волосы в покое. Жениха она упорно пыталась мне отыскать, несмотря на то что у нее имелись две родные девки на выданье. На каждые смотрины меня запихивали вместе с ними. Видимо, получить пристрой обратно ей хотелось так же сильно, как спихнуть дочерей из родительского дома.

— Наши-то с покупками едут, гостя везут, — нетерпеливо пояснила она. — Через полчаса будут.

— А вы откуда узнали?

— Мой старшенький с ними ездил, еще ночью вперед повозок прибежал, встречайте, мол. Говорит, с самой столицы к нам гость пожаловал, — довольно подмигнула тетушка. — Смотри, девки-то все уж выстроились вдоль дороги. Проспишь ты, Фрея, свое счастье.

— Им больше достанется, — проворчала я. От ее показного энтузиазма у меня сводило живот.

Я демонстративно высунула в окно кулак и разжала, клок волос медленно полетел к земле, туда, где ровным разноцветным слоем лежали недавно опавшие листья Тетушка отпрыгнула на добрую половину метра, прям как кошка, которой наступили на хвост, и принялась костерить меня за игры. Рассказывала что-то про ведьмин волос, порчу, непогоду и даже бурю. Я не вслушивалась. Бурь у нас не случалось, да и ведьмой я, увы, не была, хотя и не отказалась бы. Магия помогала там, где оказывались бессильны травы, настойки и топор.