Молодой человек, недавно назначенный руководителем небольшого предприятия лёгкой промышленности, деловито, с чувством собственного достоинства восседал в своём кабинете, внимательно просматривая неразобранную почту, оставленную предшественником, вернее предшественницей.
– Да, уж, – ёрзая на стуле, ворчал он, время от времени недовольно и скептически бросая взгляды на ворох деловых неуменьшающихся писем и бумаг, разбросанных по всему столу и не только, – надо же так безобразно относиться к своим обязанностям, даже толком дела передать не удосужилась.
С детства приученный к порядку, он не понимал неаккуратных, а подчас и несобранных и неряшливых людей. В человеке всё должно быть прекрасно, считал он. Требовательно относясь к себе, он и другим не давал спуску. Вот и сейчас сидел он одетый с иголочки, по классической моде, что придавало его приятной внешности респектабельный вид.
– Все папки должны быть пронумерованы и сведены в единое делопроизводство, – бурчал он, – и разложены на полке в шкафу, в моментальной доступности, на расстоянии вытянутой руки, что будет способствовать более оперативному решению вопросов.
Увлёкшись просмотром и изучением материалов, директор не сразу услышал осторожный стук в дверь.
– Войдите, – выждав несколько секунд, произнёс он и, подняв голову, устремил свой взгляд на входившего посетителя. Его взору предстал мужчина лет тридцати – тридцати пяти, не более того. И был он в милицейской форме со звёздочками капитана на погонах.
– Купин Пётр Васильевич, инспектор пожарной части, – подавшись вперёд, не замедлил представиться он. И, хмуро ухмыльнувшись, лаконично добавил: – Мне поручено вести ваш объект.
– Хорошо, – озадаченно кивнув, проговорил хозяин кабинета. И, стараясь придать лицу доброжелательную улыбку, сдержанно пригласил: – Что ж вы, товарищ капитан, стоите? Проходите, присаживайтесь. Коль такое дело, будем знакомиться.
И пожарный, как-то подобострастно улыбнувшись, неуверенной походкой прошаркал к столу.
– Артём Максимович Егоров, прошу любить и жаловать, – сцепив пальцы рук, представился директор и, выйдя из-за стола, крепко пожал протянутую лодочкой аккуратненькую, совсем не мужскую руку инспектора.
– Однако, Артём Максимович, ну и силища, скажу я, у вас, – сморщившись от боли, пролепетал проверяющий.
– Да уж, наградили родители, – расплывшись в довольной улыбке, радушно откликнулся Егоров.
Кратко изложив цель своего визита, пожарный инспектор с позволения директора удалился, как он сказал, на неопределённое время для проверки вверенного ему подконтрольного предприятия с намерением вернуться для представления предписания по соблюдению правил пожарной безопасности.
Потом был разбор нарушений, после которого были установлены и согласованы сроки их исправления. Разговор затянулся до самого вечера и как-то незаметно перешёл в другое русло – в непринуждённую беседу на житейские темы.
Видно, пожарному так понравились первая встреча и душевный разговор с молодым руководителем, что с того времени он стал частым гостем на этом предприятии.
Теперь он приходил по делу и без дела, то есть просто поболтать, а чаще всего – излить душу. А поговорить было о чём. Егоров умел слушать, а где-то и подсказать или даже помочь. Хотя частенько нытье человека, пользующегося своим положением, надоедало ему, но он всё равно слушал, заложив руки за спину. А это импонировало Купину. И как-то незаметно начал делиться сокровенными мыслями и тайнами. А в какой семье без тайн? Вернее, у кого нет секретов?
Главное переживание, которое навязчиво преследовало его, – это то, что к тридцати пяти годам он так и не обзавёлся семьёй. И полезли дурные мысли в голову, что никто и никогда его не полюбит, потому что он некрасив, да, наверное, и как мужик недееспособен и, соответственно, не в состоянии удовлетворить женщину.
