Коммуналка: Добрые соседи - Карина Демина

Глава 1

Окунькова Калерия Ивановна была женщиной в высшей степени наблюдательной, а еще обладала немалым жизненным опытом, который и подсказал, что ничего-то хорошего от нового жильца ждать не след. И дело было даже не в нем. Сам-то он, положа руку на сердце, впечатление производил весьма благоприятное. Но именно сей факт, равно как лукавый блеск в синих очах — слишком уж синих для обыкновенного человека, коим он по документам значился — намекали, что стоит ждать неприятностей.

И предчувствие их заставляло Калерию Ивановну хмуриться, сводить брови над переносицей и разглядывать несчастного куда пристальнее, чем следовало бы. Впрочем, к чести его, взгляд этот, от которого и собственный, Калерии Ивановны, супруг слегка терялся, парень выдержал.

Улыбнулся.

Поклонился, снявши картуз. И подумалось, что он и к ручке приложился бы, когда б Калерия Ивановна благоразумно и заблаговременно не убрала эти самые ручки за спину.

— Значит, в третью? — уточнила она хмуро.

— Так точно, — улыбка жильца стала шире и радостней.

Калерия Ивановна мысленно вздохнула, распрощавшись с надеждой на расширение, а заодно дав себе зарок вновь поговорить с супругом, ибо где это видано, чтобы в приличную коммуналку новых жильцов селили, когда старые имеют все права на расширение.

И вообще…

— А вы, стало быть, старшая? — жилец все еще улыбался, да так, что клыки видны были. Вот только Калерию Ивановну этою улыбочкой не обмануть.

Взгляд у него был холодный.

Внимательный.

Такой вот… от которого мурашки по спине побежали, а предчувствие неприятностей переросло в твердую уверенность. И ведь не упредишь дурочек. Нет, она-то попытается, да только разве послушают.

— Старшая, — спокойно согласилась Калерия Ивановна и руку из­-за спины вытащила, отерла о фартук и документ приняла.

Ишь ты… почти новенький паспорт, гладенький весь такой, аккуратненький, один в один, что хозяин его.

Святослав Евгеньевич Кружин, стало быть.

Человек.

Большею частью человек, ибо, помимо необычайно яркого цвета, глаза Святослава Евгеньевича отличались весьма характерным разрезом. И клыки опять же, длинноватые, выдавались вперед. Это чего ж так намешало? Хотя… в современном мире кого только не встретишь.

Она кивнула сама себе.

И вновь же вздох подавила, борясь с желанием попробовать паспорт на зубок.

Одаренный… вот только одаренных ей и не хватало. И пусть всего-навсего пятый уровень, но все одно… мог бы и на спецпаек рассчитывать, и на отдельную квартирку, а он в эту, в третью, с которой Калерия Ивановна мысленно, почитай, сроднилась, привыкла считать своей, пускай и временно отторгнутой в общее пользование.

— А вы у нас, в городе, недавно, так ведь? — она вернула документ, который Святослав Евгеньевич сперва разгладил, а после уж убрал в нагрудный карман гимнастерки.

Новенькая. Видать только-только из довольствия получена, вон, даже не обмялась толком, не говоря уже о том, чтобы разгладились, распрямились характерные складки, которые появляются на одежде при длительном хранении.

Галифе с того же комплекта.

А вот сапоги, пусть и навощенные, начищенные до блеска, а все одно крепко пользованные, как и саквояж, который Святослав Евгеньевич держал одною рукой, но цепко, будто подозревая Калерию Ивановну в нехороших помыслах.

— Ваша правда, недавно. Прежде я на границе служил, но был комиссован.

И вновь эта вот улыбка.

А хорош… до отвращения хорош… высокий, обманчиво тонкий, видать, прабабкина кровь проснулась, или кто там у него в роду из иных был, только вот ширина плеч с этою хрупкостью не вяжется. Черты лица правильные, а волос светлый, легкий, что твоя солома, поднимается этаким облачком золотым.

— Ранили? — уточнила Калерия Ивановна, поведя носом.