Коллектор - Ульяна Соболева

Я устала так, что едва волочила ноги. Каждая ступенька до подъезда казалась личной пыткой. В груди ныла боль от усталости, шум, гам, оценки,крики… а руки тянули тяжёлым грузом сумки с продуктами, которые я покупала не потому, что хотела, а потому что надо. День был длинным, тягучим, словно протухшая жвачка, которой уже не хватает сил даже липнуть. Всё, чего я хотела, — доползти до квартиры. Закрыть за собой дверь. И выключить мир.

Я мечтала о тишине. О пустоте. О том, чтобы хотя бы на одну ночь не думать ни о чём. Чтобы выкинуть из головы всё: звонки от банка, просроченные платежи, пронизывающий стыд за невыполненные обещания самой себе. Но эта ночь не принесёт покоя. Я чувствовала это.

Я подняла глаза к дверям подъезда — и замерла. Меня встретили глаза. Тёмные. Холодные. Жёсткие. Такие, от которых хочется отворачиваться, но не можешь, потому что они, как острый нож, уже упёрлись тебе в шею.

Мужчина стоял в тени, будто вырос из самого мрака. Высокий. Плечистый. Уверенный в своей власти. Его фигура была пугающей, слишком неподвижной, словно он специально ждал меня. Капюшон скрывал половину лица, но этого было достаточно, чтобы почувствовать опасность.

Я сглотнула, ощутив, как сердце ухнуло куда-то вниз. Оно не билось — оно обрушилось, как лестница под ногами, которые едва держали меня от слабости.

"Кто он? Чего он хочет? Почему он стоит здесь, у моего дома, в это позднее время?"

Лёгкий ветер шевелил капюшон, и капли дождя ложились на его плечи, но он даже не пытался их смахнуть. Словно сама природа не могла заставить его двигаться, если он этого не хотел. Я сделала шаг назад, инстинктивно пытаясь сохранить дистанцию, но его взгляд держал меня крепче, чем любая верёвка.

Капюшон скрывал большую часть лица, но свет фонаря скользнул по его подбородку — сильному, чётко очерченному. Густая борода, тёмная, подчёркивала эту силу. Он явно кавказской национальности. Стало очень страшно.

Я не видела его глаз, но почему-то знала, что он смотрит прямо на меня. Это ощущение было как инстинкт: необъяснимое, животное, но пугающе точное.

От него исходила странная энергия. Сдержанная угроза. Уверенность человека, который никогда не бежит. Человека, которому не нужно кричать, чтобы его услышали.

Я сделала шаг вперёд, но мои пальцы уже холодели. Дождь шёл мелкими, пронзительными иглами, но он, казалось, даже не замечал его. Он стоял там, в своей спортивной тёмной куртке, капюшон слегка сдвинут набок, а руки — сильные, с жилистыми пальцами — спокойно опущены.

Словно ждал. МЕНЯ!

Вокруг него будто сгущался воздух. Я не слышала шагов за спиной, шёпота ветра, далёкого шума машин. Ничего. Только он.

Сердце упало куда-то в живот, заставив меня сделать глубокий вдох. Он не двигался. И я не двигалась.

— Вера Анатольевна? — Его голос ударил, будто низкий гул в пустом коридоре. Хриплый, ровный, без единой эмоции.

Я замерла. Воздух будто выскользнул из лёгких, оставив меня наедине с этой пустотой.

— Это... я, — еле выдавила я, чувствуя, как мои слова срываются, словно лоскуты бумаги.

Он сделал шаг вперёд. Вода на асфальте всплеснула под его тяжёлым ботинком. В движении было что-то неуловимо медленное, хищное. Так двигаются люди, которые точно знают, куда идут и чего хотят.

— Дата регулярного платежа просрочена. Двадцать дней, — ровно сказал он. Как будто это не обвинение, а простой факт, как «сегодня вторник».
— Когда отдавать думаем? — Вопрос звучал будто удар. Без надрыва, но с такой силой, что я почувствовала его в груди.

"Агентство взыскания "Чёрный рубль".

Эти слова прозвучали без лишних деталей. Без пояснений. Но я знала: это — не банк. Это даже не про проценты. Это про тех, кто не спрашивает. Только забирает.