Город спал, отдыхая от дневных трудов и проблем. Надя стояла на балконе, прислонившись к холодной стене. Теплый мамин плед покрывал ее невысокую хрупкую фигурку почти до пят. Дул сырой осенний ветер, несмотря на то, что было еще только начало сентября. Яркий диск луны временами затягивало облаками, затем он снова появлялся прямо перед ней. Ей хорошо была видна тропинка к дому, по которой возвращался со службы Федор. Последнее время он стал приходить все позже и позже, ссылаясь на сильную загруженность в полку.
Надя понимала, солдаты – это не ее шестиклассники. С ними гораздо труднее. Она сочувствовала мужу и старалась всячески его поддерживать. Но, как любой женщине, ей хотелось, чтобы муж больше бывал дома. Сережка опять заснул, не дождавшись отца.
Но вот, наконец, в ночной тишине послышался гулкий стук офицерских сапог. Из–за угла соседнего дома показалась одинокая фигура. Федор торопливо бросил в кусты окурок сигареты и скрылся в подъезде. Надя встретила его в прихожей.
– Феденька, ну сколько можно? Я уже не помню, когда ты приходил вовремя.... Мне скучно! Все время одна и одна, – она повисла у него на шее.
– Не за столяра замуж вышла, – ответил Федор достаточно резко. – Пора бы уже привыкнуть. Я устал и голова болит ужасно. Давай укладываться, завтра рано вставать.
Он снял ее руки с плеч и направился в ванную. Надя осталась стоять в маленькой прихожей, сразу наполнившейся запахом кожаной портупеи, сапог и сигарет. Запахом ее Федора. Было обидно, что он не хочет ее понять. Но все равно стало как-то сразу спокойно на душе. Вот он дома и ей хорошо от этого и радостно.
– Надя! – услышала она недовольный голос, – где мое полотенце?
–
Сейчас, сейчас!
Она проскользнула в детскую комнату, где на тумбочке оставила глаженное белье, и, выдернув из стопки полотенце, подошла к двери ванной комнаты.
– Феденька, держи! – постучала она в дверь тихонько, чтобы не разбудить сына.
– Звякнула щеколда и Федор, просунув руку, выхватил у нее полотенце.
В последнее время Федор сильно изменился. Он сторонился ее, был грубоват и замкнут. Надя терялась в догадках. Что такое у него на службе могло произойти? Она пыталась как–то объясниться с ним, но он ссылался на головную боль и уклонялся от разговора. Если она очень уж донимала расспросами, одевался и уходил в часть.
– Кушать будешь? – тихо спросила она, когда муж вышел из ванной.
– Нет. Чаю налей, пожалуйста, если тебе не трудно. Что ты на меня так смотришь?
Федор был явно раздражен.
– Я ведь тебя не прошу дожидаться меня до поздней ночи. Ложилась бы и спала.
– Феденька, мне без тебя не засыпается, – она ласково положила ему руки на плечи.
– Ну, все, хватит! Не до нежностей, поздно уже. Он увернулся, и, взяв кружку с чаем, вышел на балкон.
Надю душили слезы обиды. Она подошла к кровати, сбросила халатик и юркнула в холодную постель. Федор долго не шел. Казалось, он дожидается, когда она уснет. Но сон не шел и когда он, наконец-то, лег рядом, Надя тихонько всхлипывала.
– Да что же это такое?! Дома и то нет покоя! – Федор возмущенно поднялся с кровати и схватив подушку, ушел спать на диван.
Надя до утра не сомкнула глаз. Мысли жужжали в голове, цепляясь одна за другую. И только одну она гнала прочь уже на подходе. Ей уже давно стало казаться, что Федор разлюбил ее. Но поверить в это она не хотела.
Она часто спрашивала его перед сном :
– Феденька, ты меня любишь?
– Конечно люблю. Что ты без конца спрашиваешь? Десять лет живем и ты все спрашиваешь! – отвечал он, отворачиваясь к стене.
«Вот и вся любовь» – усмехалась про себя Надежда. И тут же хваталась за соломинку – «у него такая нервная служба!».
Наде очень нравилась ее работа. Она с удовольствием каждое утро спешила в школу к своим ребятам. Читая им отрывки из классиков, она просто светилась, всем сердцем желая донести до детей все лучшее, что было в литературе.
