Когда ангелы спускаются на землю - Ирина Оганова

© ООО Издательство «Питер», 2022

© Ирина Оганова, 2022

Работать редактором на дому – невыносимая скука, тем более когда сплошь обращаются недописатели, уверовавшие в своё особое предназначение сказать новое слово в современной прозе. Больше всего удивляет, с каким упорством они настаивают на присутствии здравого смысла в их далеко не совершенной писанине. Никакого толком дельного сюжета, ноль логики, написано казённым языком и, главное, после прочтения их опусов только и хочется, что развести руками или плюнуть в сердцах и так тихонько, ненавязчиво посоветовать заканчивать это дело. Ни одно мало-мальски уважающее себя издательство и в руки не возьмёт подобный шедевр, и рукопись сразу полетит в мусорную корзину. Лиле не раз приходилось выслушивать проповеди, как всё несправедливо устроено в издательствах – нужны связи, надо быть известным блогером или скандальной личностью, тогда коммерческий интерес к книге, пусть и одноразовый, обеспечен.

В отсутствие собственного таланта не верил ни один человек, самолично провозгласивший себя писателем и угробивший уйму времени на, как ему казалось, удивительную историю с забойным непредсказуемым финалом, хотя чем дело закончится, Лиля предвидела практически с первой главы, если так можно сказать, произведения. За восьмилетний стаж на данном поприще лишь однажды редактировала нечто более-менее приличное. Автор издался, правда, за свои деньги, и вроде ничего больше не написал. Может, просто к ней не обращался, но на слуху не был, если только не взял псевдоним. Смешили молодые девушки с бойкими предложениями рассказать увлекательную историю своей жизни, полную приключений и трагических моментов, а она по-быстрому сварганит им увесистый роман, ну на худой конец повесть. На то, что их история с трудом тянула на вялый заурядный рассказ, отмахивались:

– Не вы, так кто-нибудь другой напишет – кушать всем хочется.

«Каков редактор, таков и клиент», – не унывала Лиля, держала язык за зубами и как могла исправляла тексты, похожие на разбитые дороги, втайне мечтая написать свою хоть одну-единственную книгу, пусть тоненькую, но по-настоящему занимательную, а на какую тему и какой выбрать жанр, ей было всё равно, только бы не мистику и нечто совсем неправдоподобное, лучше о чистой и прекрасной любви. Почему о любви? Она знала о ней всё и ровным счётом ничего. Знала всё – потому что мечтала, ничего – так как никогда не была любима.

Сама вечно влюблялась в тех, кто никакого внимания на неё не обращал – и в школе, и в университете, и уже во взрослой жизни. Некрасивой себя Лиля не считала, скорее на любителя; иногда подсмеивалась, что на очень большого, но в целом неприязни к своей внешности не испытывала. Да, полненькая, да, ножки коротковаты, нос слишком курносый, зато щёки румяные, и на голове целая копна золотых пшеничных волос, и глаза как два ясных голубых озера. Нрава тихого, любила одиночество, но дружить умела, сохранила всех подружек и со всеми поддерживала отношения. У Лили присутствовало одно удивительное качество – постоянство во всём. Когда несколько лет назад родители-пенсионеры решили переехать из города на природу, долго противилась, потом вняла их уговорам и как-то незаметно быстро приспособилась к загородной жизни, где работать во сто крат приятней: ничто не отвлекает, наоборот, вдохновляет и усмиряет въевшуюся под кожу городскую бесполезную и утомительную суетливость. Квартиру на Чёрной речке благополучно продали и взамен купили милый деревянный домик в Комарово, за железной дорогой, на другой стороне от Финского залива. Дом добротный, содержался с любовью – им и переделывать ничего не пришлось.

Только отец, который никак не мог сидеть без дела, тут же затеял строительство открытой террасы для летних посиделок. Строил её старинный друг семьи, отец лишь раздавал советы и с энтузиазмом подтаскивал доски. Плотник из него был никудышный. А мама с головой ушла в садоводство. Чего только не насажала – яблонь три штуки, сливу, грушу, заросли кустов малины, чёрную и красную смородину. На посадку картошки и других овощей отец добро не дал, только разрешил организовать грядку с петрушкой и кинзой.