Кира-соблазнительница повелителей миров! - Ева Смаил

Подул теплый, ласковый ветерок и растрепал ее черные, как сама ночь, волосы по плечам. Девушка, как будто очнулась и воззрилась на пушистый плед. Его выдают каждому, кто желает лицезреть ночной Киев с высоты птичьего полета именно отсюда. Покосившись на бинокль и чашку с чаем, она как бы взвесила что-то, кивнула сама себе и залпом выпила горячий чай. Встала с насиженного теплого местечка. Передернула плечами и ткань спала на пол ненужной тряпкой, обнажив стройную фигурку, очертания которой угадываются в свете полной луны. Со стороны послышался вздох восхищения, но она его не услышала. Уперлась двумя руками о красно-белое ограждение и как завороженная посмотрела на огни внизу. Побарабанив пальцами, как будто в нетерпении, ловко запрыгнула на барный стул, затем на единственную преграду, отделяющую ее от сказки. Она встала во весь рост. Раскинула руки в стороны, и запрокинув голову счастливо рассмеялась. Так искренне и заливисто, что ее смех побуждал рассмеяться в ответ, подхватить девушку на руки и закружиться в эйфории вместе с ней. Неясная фигура отделилась от парапета в стремлении совершить невозможное. А девушка спрыгнула…

***

Я проснулась с легкой улыбкой на лице и ощущением чистейшего счастья. Так не хочется просыпаться. Ведь я так редко испытываю какие-либо чувства вообще, и эйфорию в частности. Это для меня как глоток свежего воздуха. Ну же, еще чуть-чуть. 
Тяжело вздохнув, все-таки сдвинула ночную маску с глаз и уставилась в потолок. Такой же ровный, холодный и спокойный, как и мое типичное эмоциональное состояние. Кто-то говорит, как об стенку горох. В моем случае как о потолок. 
Ни разу в реальности мне не доводилось смеяться или плакать искренне. Даже когда я одна. Меня всегда что-то останавливает, сдерживает. Будто на душе стоит какой-то немыслимый блок. Любое чувство ощущается через призму льда, окружающее трепещущее в тисках сердце. Лишь в снах я ощущаю себя живой. Могу грустить и наслаждаться, горевать и любить. 
«Весь мир театр, и люди в нем мои коллеги.» -Истина моей жизни. Я постоянно играю, ибо не могу по-другому. Прочитав неимоверное количество книг по психологии я выработала собственные линии поведения в определенных ситуациях. Мои мысли в основном звучат так: тут тебе должно быть смешно-улыбнись краешками губ и брось короткий смешок.  
Взяла в руки телефон и в этот момент прозвенел будильник. Да, даже мое тело подчиняется установкам разума. Откинула тончайшую белую шелковую простынь. Отодвинула воздушный балдахин в сторону. Засунула точеные ножки в мягчайшие голубые тапочки. Подвигала пальчиками в задумчивости и встала. Перрекатилась с пяток на носочки и обратно. Уже в коридоре послышался звонок телефона. Резко повернувшись на 180 градусов, ударилась мизинчиком об стопку книг в коридоре. Мне должно быть больно: с друзьями нужно сказать «Черт возьми!» и легонько попрыгать на одной ноге; с коллегами поморщиться и еле-заметно прихрамывая дойти до рабочего места; на улице пожать плечами и пойти дальше, не заметят. Сейчас же просто пошла за телефоном. Звонит мама. 
Теплых и искренних отношений между моими родителями при мне не было. Мама вспыльчивая как спичка, когда надо умеет включать «блондинку», имеет сильную деловую хватку и властность Сталина. В детстве мне казалось, что она добывает деньги из воздуха, по мановению волшебной палочки. Папа- «под каблуком», равнодушный и ведомый. Его я в детстве прозвала призраком и рассказывая про свою семью охарактеризовала его так- «Папа? ...Он есть.». Все.  
Маму я считала домашним тираном. Любое проявление неповиновения или постыдной слабости несло разрушительные последствия. Для вещей ее окружающих. К ее чести, меня ни разу за всю жизнь не наказывала и руку не поднимала. На словах мне и «Морду об стенку размазывали» и «Кулаком в нос» получала. На словах. Зато сколько битых тарелок, клавиатур, техники…просто не счесть. Она могла вызвериться из-за просто не-туда поставленного стула. В общем, отыгрывалась на родных после плохого дня на работе. Самое простое спасение-лицо-кирпич, извинения и долгие заверения, что она во всем права. То, что она не права, не может быть априори.