Я против своей бывшей – ничего не имею. Если и имел, то всё в прошлом. К чему вспоминать? Но когда она неожиданно позвонила и сказала, что есть серьезный разговор, не на шутку переполошился. Тут-то я и припомнил всё, что к ней имел. Да как такое вообще можно забыть?!
Представляете, вроде ладно у нас всё было, складно. Только стал я замечать в ее глазах некую затаенность. Да и пусть, думаю, должна же быть в женщине хоть какая-то загадка. Мне какое дело до бабских секретов. Так и ходила она себе туда-сюда, всё таила в себе что-то, таила. И однажды ни с того ни с сего ужин праздничный мне накрыла.
– По какому поводу? – поинтересовался я с очевидной подозрительностью.
– Да так, супружеский долг обязывает, – ответила она замысловато, а сама мне рюмочку наливает, ближе подвигает.
Сроду такого не бывало. Я в тот момент громаднейшими душевными чувствами к ней переполнился, аж в горле запершило. Решил, желает она повторный медовый месяц устроить. Точно. Жена губы кривит с легким смущением, прямо как девица, зубками сверкает, в рюмку подливает.
Но, гляжу, как-то уж настойчиво она мне грибы подсовывает. Тут и одолели меня смутные сомнения. Ну, какой из нее грибник? Она и в лесу ни разу не была. Вилкой поковырял, присмотрелся, спросил настороженно:
– Отчего же грибы такие странные? С юбочками.
Бывшая взглянула на меня с таким видом, будто я на днях с Луны свалился, а потом мило так улыбнулась и ответила ласково:
– Ты совсем тупой или на лицо только? Дурачок, с юбочками – значит, девочки. Чего же тут неясного? Закусывай ими скорее, а то мне уж невтерпеж.
И всё подкладывает мне грибочки, а ручка у нее такая махонькая, нежная. Я ладонью размахиваю, мол, не требуется мне, у меня ее угощения уже поперек горла. А она так и разбрасывается своей добротой: то на меня с улыбочкой премиленькой такой, то – мне в тарелку. Ну, думаю, достаточно мне и грибочков, и ручек ее нежных. Накушался досыта, благодарствуйте.
И сбежал от нее во всю прыть, в чем был без оглядки.
Позже узнал, хахаль у нее в ту пору завелся. На баяне играет, тумбочку купюрами дополна забивает. Куда мне с ним тягаться? Слуха музыкального бог мне не дал, а медведи здесь совсем не при чем, да и не встречал я их в детстве.
Разумеется, после такого ее финта, я решил держаться подальше – ни ногой к ней на порог.
Любой бы так поступил.
Но зачесалось что-то у меня в груди от ее звонка. Видать, после двухмесячной разлуки с ней размяк, расслабился духом. Да и любопытство – не последнее дело, так и распирает: чего это там у нее серьезного ко мне имеется?
Ведь из памяти напрочь вычеркнуть ее пока не сумел. Причина, видимо, в привычке, черт ее побери. Да и как тут вычеркнешь? У меня же фотоальбом с эротическими фотографиями бывшей остался. Ну не смог я избавиться от такой красотищи.
Правда, рана сердечная растревоживалась, зудела при упоминании ее имени. Фотографические женские прелести обезличить в своем восприятии я так и не сумел, знаю же, кто разнагишался, потому и дал ей, как мне показалось, насмешливое прозвище «тетя Мотя».
Но подумал хорошенько и для статусности сократил до более приличного – «тетя Мо». А что, звучит. Так и любоваться прелестными частями женского тела на фотоснимках стало куда приятнее. А что может быть лучше сладострастного наслаждения? Пусть даже не тактильного, а всего лишь визуального. К тому же бывшая, когда находилась в самом соку, выглядела на огурец.
Даже на три подряд…
Ну и ладно. Ну и пошел. Кто старое помянет, как говорится… Я простодушный и отходчивый, согласился ее выслушать, всё же несколько лет моей жизни она украшала своим присутствием, иногда даже весьма впечатляющим: то грудью поманит, то борщом накормит и еще эта влекущая крутизна ее бедер.
