Измена. Ты нас променял - Оксана Барских

– Ты что, беременна? – как-то недовольно произнесла моя двоюродная сестра Ольга.

– Да, – кивнула я и положила тест обратно в футляр.

Мы с мужем десять лет не могли завести ребенка, так что случившееся – чудо, не иначе.

– Ты в своем уме? – скривилась и поджала Ольга губы, густо накрашенные красной помадой. Как по мне, излишне вульгарно, но я в ее вкусы не лезла.

Мне не показалось, она и правда была недовольна. Неприятно.

– Что не так, Оль? Ты же знаешь, как долго мы с Давидом хотели ребенка. Наконец-то произошло чудо, я уж и перестала надеяться.

Мы с мужем поженились десять лет назад, когда мне было двадцать, а ему двадцать три. Я хотела детей уже с восемнадцати лет, и Давид поддерживал меня в желании сделать нашу семью больше, вот только никак не получалось. Первые два года мы списывали это на неудачи, а уже после начали проходить медицинские обследования длиною еще в два года. Несмотря на выписанные препараты для увеличения моей фертильности, я так и не смогла даже забеременеть. Когда нашему браку исполнилось четыре года, у нас начался кризис в отношениях, но мы его сумели преодолеть, и теперь наше терпение воздалось сполна. Я беременна.

– Всё не так. Ты уже не юная девица, ты старородка, в конце концов. Ты хоть знаешь, какие осложнения могут быть? Вдруг инвалида родишь, умственно-отсталого. Вот помнишь Светка, внучка подружки моей бабки, у нее сын родился с отклонениями.

– Ну во-первых, она родила в сорок пять, в то время как мне всего тридцать, а во-вторых, ему диагностировали СДВГ, это совсем не инвалидность.

– СДВГ, МВДГ, один фиг, всё это ненормально. Хочешь всю жизнь себе проблемы? До старости ухаживать за возрастным ребенком? Делай аборт!

Нападки сестры меня неприятно удивились, а уж ультиматум и подавно. Я, конечно, знала, что она беспокоится за меня, ведь все эти десять лет была рядом, поддерживала меня, даже с мужем моим хорошо ладила, он ведь ее зять, уговаривала его сохранить наш брак и проявить терпение ради меня, но я не думала, что она может удариться из крайности в крайность.

– Ты чего, Оль? Я молодая, какая старородка? Я была у врача сегодня утром, беременность протекает хорошо. И потом, ты же меня знаешь, я тщательно слежу за своим здоровьем, так что всё будет просто отлично. Лучше бы поздравила меня с радостью, подруга, – слегка недовольно произнесла я, чувствуя себя не в своей тарелке.

Если до встречи с Ольгой мое настроение было на высоте, то сейчас было изрядно подпорчено, хотя я была не согласна с ее архаичными совковскими аргументами. Это раньше старородкой считали всех женщин, впервые рожающих после двадцати четырех, а сейчас эта планка сдвинулась, да и медицина улучшилась за эти несколько десятилетий, так что никакой проблемы в этом я не видела.

– Прости, Алевтина, – покаялась Оля и схватила меня за руки. – Просто ты же знаешь, ты у меня единственная сестра и подруга, я не хочу тебя потерять. А вдруг ты умрешь при родах?

– Ты специально сейчас меня стращаешь? Хочешь, чтобы я на всю жизнь бездетная осталась?

– Нет, конечно, нет. И не стыдно тебе про меня такое думать? Я, между прочим, одна тебя всегда поддерживала. Где сейчас все твои школьные и университетские подруги? Только я у тебя осталась.

– Ох, прости, Оль, я погорячилась.

Она была права. Все те немногие, с кем я дружила, как-то давно потерялись, но я об их потере не сожалела. Многие из них обвиняли Олю в каких-то глупостях, якобы она соблазняла их мужей, но я-то точно знала, что всё это не про Олю.

Наши родители жили на одной лестничной площадке, так как моя и ее мамы были родными сестрами, вот только разными по характеру. Она терпеть не могла изменщиков и любовниц, которые уводили мужей из семьи. Ее собственная мать, моя родная тетка, промышляла этим, и Ольга всё детство наблюдала за вереницей мужиков у той, так что к пятнадцати годам поклялась, что никогда не будет такой же. Даже своего шестилетнего сына родила от вдовца.