— Дрянь, я сгною тебя в темнице! — от его рыка содрогнулись
стены.
Массивные двери из чёрного дуба слетели с петель. В проёме
застыла высокая фигура, окутанная волнами раскалённого воздуха. От
его ярости плавился сам воздух.
А я... я пыталась понять, что происходит. Всего секунду назад —
или целую вечность? — я спешила с работы, перебегая дорогу у
торгового центра. Визг тормозов. Ослепляющий свет фар. Сердце в
горле и... как я оказалась здесь? В этом странном месте, в этом
чужом теле?
— Ты действительно думала, что сможешь обмануть меня? — голос
мужчины был тихим, но от этого он казался ещё более холодным. Его
лицо застыло в нескольких сантиметрах от её лица, взгляд тёмных
глаз прожигал насквозь. — Ладно, вы подкупили оракула — это я ещё
могу понять. Оракул, конечно, пытался оправдаться, — процедил он,
делая шаг в комнату. По его смуглой коже пробежала золотистая
чешуя. — Клялся, что действительно видел в тебе мою истинную, что
взял деньги просто так... — его губы скривились в презрительной
усмешке. — Но я больше не верю ни единому его слову!
Моргаю, пытаясь прийти в себя. На мне струящееся платье из
лилового шёлка. Босые ноги утопают в ворсе ковра. На стенах —
гобелены с драконами.
«Стоп, с ДРАКОНАМИ???»
— Вот только объясни мне, — его голос стал опасно тихим, — как
вам удалось обмануть родовой камень?
Тело, в котором я оказалась заперта, дрожит. Но не от страха —
от какого-то болезненного возбуждения.
— Милорд, — чужой голос вырывается из моих губ. — Пожалуйста,
дайте мне еще немного времени! Цветок должен распуститься! Может,
он просто медлит...
— Медлит?! — его хохот больше похож на рык. — Четыре дня,
Аврора! Четыре проклятых дня прошло после свадьбы! Три ночи я делил
с тобой постель! — по его шее поползла чешуя. — Цветок истинности
должен был появиться сразу после свадьбы! А если нет — то хотя бы
после первой ночи!
— Но родовой камень... — голос срывается. — Он ведь
подтвердил...
— Молчать! — от его рева задрожали стёкла. — Как?! Как ты
обманула древнюю магию?!
Он делает еще шаг, и я вижу, как его глаза наливаются золотом от
ярости.
— Милорд, умоляю! — тело, которым я не управляю, падает перед
ним на колени. — Я люблю вас! Больше жизни люблю! Может, камень
увидел эту любовь? Может...
— Лживая дрянь! — он отшвыривает нас прочь. Ваза с лилиями
разбивается вдребезги. — Твои родители уже признались! — он
надвигается на меня, и каждый его шаг оставляет на ковре дымящиеся
следы. — Пятьсот золотых! — его смех похож на рычание. — Вот цена
твоей лжи! Но даже продажный оракул не смог объяснить, как вы
обманули родовой камень!
— СТРАЖА!
Его рык сотрясает сами основы замка. В распахнутые окна
врывается ветер, разнося по комнате лепестки лилий. Они кружатся в
раскаленном воздухе, чернеют по краям и осыпаются пеплом.
Двое стражников появляются в проёме, бледные как смерть. Они
стараются не смотреть на своего лорда, который почти обезумел от
ярости.
— В темницу её! — его когти оставляют дымящиеся борозды на
каменной стене. — А когда вынесут приговор, отправишься вслед за
родителями на рудники. Посмотрим, как твои нежные ручки справятся с
киркой. А может... — его усмешка обнажает удлинившиеся клыки, — ты
выберешь другой способ заработать на кусок хлеба? Грязным рудокопам
всегда нужны... развлечения.
— Милорд! — она отбивается от стражников с неожиданной силой. —
Прошу, поверьте! Я ваша истинная! Просто цветок...
— Увести! — рычит он, и по его рукам пробегает новая волна
чешуи. — И если хоть кто-то приблизится к её камере без моего
приказа, он отправится следом!
Стражники волокут меня прочь. Я чувствую, как немеют мои руки от
их железной хватки, как каждый шаг отдаётся болью во всём теле
после удара о стену. Но Аврора... она словно не замечает боли. Её
крики эхом разносятся по коридорам: — Я люблю вас! Только вас! С
первого взгляда!
