Измена. Моложе, не значит лучше - Лена Тэсс

Маша.

- Я беременна.

Что ж, этого следовало ожидать. Сестра еще утром сообщила, что хотела рассказать мне очень важную новость. А до этого просила записать к нам в перинатальный центр на прием.

Я сама направила ее к Виктории Исаевой - своей коллеге и подруге, ведь только ей я и доверяла и только она бы нашла в своем плотном расписании окно для Беллы.

- Поздравляю, - повернувшись к столу, ставлю перед ней чай с бергамотом и теплые булочки с корицей.

Пеку я не часто, но домашние от этого обычно в восторге, особенно Ромка. Он главный фанат моих кулинарных шедевров и никогда, в отличие от мамы, не критиковал даже если я где-то недосолила или переборщила с сахаром.

- Ты как будто не очень за меня рада, - бурчит сестра картинно положив руку на пока еще совершенно плоский живот.

- Почему же?

- Ну как, - она пожала плечами и отпила громко причмокнув, - понятно почему.

Белла не выбирает выражения, хотя делает это, конечно, не со зла. Да и я понимала, что ее слова просто защитная реакция на стресс. Наверно для нее слишком тяжело вот так оказаться в положении от бывшего мужа, который третировал ее несколько лет, пока в отношениях не была поставлена жирная точка. Как нам всем казалось.

С Семеном Мирабелла прожила в браке чуть больше десяти месяцев, восемь из которых они собачились и разъезжались.

И даже после развода, когда мы с Ромой приютили сестру, а потом помогли снять квартиру этажом ниже, она пару раз встречалась с Пискуном. Так сказать для поддержания здоровья.

Ну вот и наподдерживалась.

- Что думаешь теперь делать?

- А что делать, Маш? Мне почти тридцать, сама понимаешь - часики тикают. Рожать буду.

И это она говорит мне - бездетной женщине в тридцать семь, для которой любые семейные посиделки начинались с вопроса “Ну когда уже вы с Романом подарите нам внуков?” от родителей с обеих сторон. И если свекры хотя бы делали вид, что щадят мои чувства, то мама вообще не стеснялась понукать меня моим главным изъяном громко и настойчиво.

“Ты же работаешь в перинатальном центре, так пусть бы они тебе подсадили эмбрион по квоте, а лучше два”, - говорила она на восьмое марта.

“Возможно вы просто редко стараетесь? Не отказывай мужу, Маш, а то найдет моложе и здоровее”, - подчеркивала важность половой активности пока мы смотрели очередной парад победы по телевизору.

“Может быть воспользуетесь услугами суррогатной матери?” - была последняя ее гениальная идея, когда октябрь уронил почти всю листву с деревьев, а я попросила заткнуться и не лезть не в свое дело.

- Мария! - воскликнула мама в лучших чувствах. - Я тебя не воспитывала такой неблагодарной!

- Ты вообще мало занималась моим воспитанием, - парировала я, после чего услышала громко захлопнувшуюся дверь.

Впрочем ссора не помешала родителям исправно ждать от меня ежемесячного перевода на покрытие ипотечного платежа, а после развода Беллы еще и финансовое бремя съемного жилья легла на мои плечи.

Ради такого вся семья сплотилась и обиды в мой адрес были тотчас забыты.

Но если мама и сестра не видели ничего плохого в том, чтобы как можно чаще напоминать мне о моей несостоятельности как женщины и жены, то Рома казался настоящим оплотом уверенности и спокойствия. Он был рядом со мной, когда случился первый выкидыш. И второй тоже. После первого и единственного неудачного ЭКО держал за руку и трое суток сидел у кровати. Как раз такого Мирабелле не хватало в отношениях с Семеном.

Но не мне судить.

- Знаешь, рожать - это правильное решение. Ты молодец, - я одобрительно улыбнулась сестре.

Возможно мне не суждено стать матерью, но я вполне могу быть прекрасной любящей тетей для племянника или племянницы.

- Я знаю. Мама тоже меня поддержала.