Изгнанная князем, или Хозяйка лавки "Блага из молока" - Дианелла Кавейк, Мята Мятная

Щеку кто-то потрепал. Да еще и так настойчиво. Я замычала в протесте.

— Господи, Барсик, перестань! Я же тебя только кормила…

Вчера была такая тяжелая смена, что вставать с кровати совершенно не хотелось. Поэтому я убрала с лица лапу пушистого друга и перевернулась на бок.

Подо мной что-то хлюпнуло.

А над ухом хрюкнуло и замычало. Я нахмурилась. Странный какой-то сон.

— Батюшки мои, Ваше Величество! — испуганно завопил где-то рядом женский голос, после чего меня настойчиво подергали за плечо.

Тьху! Что за люди такие, елки-палки! И какое еще Величество, ради всего святого?!

— Просыпайтесь же, ну!

Кто-то с кряхтением попытался поднять меня, потянув за обе руки. Елки зеленые, так же и оторвать можно!

А у меня и сил встать не было. Все тело казалось каким-то тяжелым.

— Ваше Величество! Почему вы снова спите в грязи?!

Где-где? В грязи?!

Я с титаническим усилием разлепила сначала один глаз, а потом второй. Изображение перед глазами плыло. Голова кружилась, а во рту разлилась неприятная горечь. Господи, отчего ж было так холодно и… липко?

— Ох, слава Перуну, вы пришли в сознаньице!

На меня с беспокойством смотрела девушка в платочке и простеньком вышитом сарафане.

— Я уж подумала, что головы мне не сносить, — испуганно защебетала она. — Ну-к, вставайте, княгиня. Давайте-давайте, поднимайтеся!

Я шустро встала на ноги, несмотря на ломившие мышцы. На удивление, двигаться получалось отлично, еще и так бодро! Давненько себя так не ощущала.

Так, а почему я спала на улице?

Не сказала бы, что знала это место. Я огляделась.

На одной стороне поля были коровы, неторопливо пережевывающие сочные травинки, изредка поднимая головы, чтобы посмотреть в сторону коз, которые прыгали между кустарниками и небольшими деревцами, пощипывая зеленые листья.

Свинки, весело похрюкивая, играли в грязи ближе к небольшой рощице, наслаждаясь теплом и мягким, влажным воздухом.

Святые пельмешки… Что-то я не припомню такого живописного местечка в центре Москвы.

— Давайте поторопимся, княгиня. Наш князь-батюшка терпеньицем не отличался. Снова ж выпорет вас за опозданьице…

Чего-чего? Княгиня? Князь-батюшка? А на слове «выпорет», я и вовсе растерялась. Это что за чертовщина происходила?!

— Ох, что ж вы ручки-то свои измазали совсем! Ах, что ж я за служка-то такая.

Да нормальная служка, никто ж не виноват, что я в луже лежала. Вытрем сейчас быренько и можно с князем вашим разобраться…

А? Это… что это такое?

Я вытаращилась на свои руки, будто впервые их видела. Мать моя женщина!

Светлая, фарфоровая кожа. Упругая и мягкая. Длинные, аристократические пальцы. Чистые миндалевидные ноготки.

Боже правый… и левый.

Я поспешно отлипла от служанки и помчала к луже, в которой до недавнего времени валялась.

В отражении глади воды на меня смотрела совсем юная девчушка.

Миловидная блондинка с большими зелеными глазами и пухлыми чувственными губами. Одета она была в белую сорочку из плотной материи. Изрядна перепачканная, но невероятно красивая.

Тяжелые светлые волосы локонами спадали на плечи и струились по выпирающим ключицам, прикрывая большую и упругую грудь.

Я дотронулась пальцем до щеки и надавила. Отражение повторило мои действия.

Это я, что ли?!

Быть такого не может!

Я – Наталья Ивановна, главный технолог на молокозаводе. Вчера от сорок пять годков стукнуло. Отпраздновали с девчатами целым цехом да разбежались по домам. Муж давно слинял к молоденькой любовнице, а дочка с сыном устроились заграницей.

Из питомцев – Барсик. Любимый черный кот, с которыми мы ездили на дачу грядки полоть, да закрутки делать. На зиму – самое то.

— Ну, чегось вы в лужу смотрите? Али потеряли чего?

Потеряла не то слово. Это ж даже не я! Куда делось мое тело и где это я вообще?