– Бри, ты точно так решила? – строго спросила наставница. – Если примешь монашество, похоронишь свою красоту в одиночестве серых стен и никогда не испытаешь, каково это быть с мужчиной! Не узнаешь счастья материнства! А ведь дети к тебе так и тянутся! Подумай хорошенько, Бри, чтобы потом не пришлось жалеть…
– Госпожа Теамера! Я… – прервала наставницу срывающимся голосом, смаргивая влагу с ресниц. И тут же осеклась, глотая колючий ком в горле.
Поёжилась под холодной тканью платья воспитанницы: в холле было холодно. Необычайно грозные морозы держались уже три дня.
Молча потеребив пальцы, я напряжённо вдохнула запах свежей хвои, исходившей от вчера установленной ели, но так и не смогла выдавить ни слова в ответ прожигающей меня взглядом наставнице.
Решение было непростым, но что мне оставалось?! Я сирота, выросла в Императорском пансионе. Была недурна собой, да. И несмотря на отсутствие приданого, многие были не прочь взять меня замуж.
Иметь жену из воспитанниц Императорского пансиона было очень престижно!
Многие меня хотели, и вот младшей знати – виконтам и маркизам – я могла сколь угодно отказывать! Но, буквально вчера, сам герцог Кеннот прислал официальное предложение, чтобы я стала невестой его сына Бена. Тут уже я не могла отказать – за меня решало начальство пансиона.
И оно решило единогласно: замуж. Но замуж я не хотела!
Единственной лазейкой было – сбежать в драконью обитель и стать монахиней. Я хорошо училась и хорошо знала законы.
Замуж я не хотела. Решено: в монастырь!
Лорд Бен был не в моём вкусе: низенький, прыщавый… – и вообще я пока не встречала мужчину, который был бы мне хоть сколько симпатичен.
Все подруги, наоборот, только и ждали совершеннолетия, чтобы войти хозяйками в новый дом, мечтали о браке и этих противных поцелуях.
Когда мы бывали приглашены в знатные дома для музыкальных и театральных выступлений, подруги умудрялись состроить глазки молодым лордам. Потом долгими ночами в общей спальне мне приходилось выслушивать томные разговоры о том, как это может быть приятно, когда мужчина и женщина любят друг друга.
У меня к горлу подкатывала тошнота. Фу, нет, как эти прыщавые мальчики могут нравится? Или эти жирные, пахнущие луком, снобы – их отцы, которые тоже лезли лобызаться к воспитанницам! Ну и что, что у них титулы в три страницы и денег полные карманы!
Противно! Не хочу! Не буду! Уж лучше стану монахиней в драконьей обители! Да, в той самой, где живут сплошные девственницы с юных лет до самой смерти и оберегают драконьих богов.
– Бри, тебе придётся оставить Искорок и навсегда забыть о своём театре!
Ох, наставница знала, куда давить!
Я сильнее закусила губу – только бы не расплакаться. При мысли о расставании с детишками из приюта, с которыми я ставила волшебные сказки к праздникам, слёзы предательски брызнули из глаз. Не сдержала горестный вопль и хлюпнула носом.
Наставница покачала головой и распахнула объятия, прижимая меня к тёплой, пахнущей хлебом груди.
Я начала затихать, но госпожа Теамера вновь заговорила:
– Твоё совершеннолетие уже завтра, Бри. Завтра вечером, после нашего праздника, ты должна покинуть пансион, – понизила голос наставница. – Ты уйдёшь отсюда либо с герцогом Кеннотом с его подарками и в его шикарном экипаже, либо… в холодной кибитке в далёкую обитель…
– Госпожа Теамера, но почему я должна уезжать уже завтра?! – возмутилась я. – Я думала, что моя судьба будет решаться после Нового года! Думала, что у меня будет месяц-другой на подготовку бумаг и аттестатов, как у других девочек! – Слёзы потекли с новой силой.
– Полагаю, Кенноты бояться, что тебя уведёт какой-нибудь другой лорд! Ты у нас знаменитая красавица, умница, добрая, покладистая, прекрасно поёшь и ладишь с детьми, – наставница при каждом слове вытирала мне поочерёдно щеки. – О такой жене любой мужчина мечтает! Герцогу ты не можешь отказать, вот и… придётся мне сегодня полночи готовить тебе бумаги к отъезду.
