Исетская Академия. Дневники мертвеца - Анна Левин

1629 год по Арагонскому календарю, Калужское наместничество

– Один-два-три! Три-один-два! Один-один-три!

– Ой! – воскликнула девочка, а ее старшая сестра рассмеялась.

Совсем недавно они придумали собственную игру: на каждую цифру приходилось особое движение ладонями, и, пока одна произвольно называет цифры, вторая должна показать их руками. Так, на «один» нужно было сжать кулачки, «два» – хлопнуть в ладоши, «три» – растопырить пальцы на обеих руках. Старшая сестра придумала хитрую комбинацию, когда после двух «единичек» (то есть сжатий кулаков) идет сразу «тройка», и младшая вечно на ней проигрывала.

– Так нечестно! – разнесся по округе звонкий детский голосок.

– Еще как честно! Придумай свою хитрость, и будешь побеждать! А пока – подставляй лоб!

Девочка горестно вздохнула, и покорно убрала волосы.

– Дзынь! – воскликнула старшая сестра, щелкнув малышку по лбу.

– Ну смотри, как придумаю, как выиграю, и так по лбу тебя щелкну!..

– Обижулька! Ябеда! – задразнила старшая.

– Сама ябеда! Рыжая и конопатая!

– Девочки, милые, почему вы ссоритесь?

Сестры мигом притихли, обернувшись на знакомый голос.

У кромки леса стояла женщина, босая, нечесаная, в изодранном грязном платье и засохшими темными пятнами на лице.

– Мама? – искренне изумилась младшая.

– Конечно, а ты разве не узнала? Иди ко мне, моя Аннушка!

– Мама! – с радостным визгом девчонка бросилась в объятья к женщине.

– Нет! Вернись! – запоздало крикнула старшая, расширенными от ужаса глазами глядя на сестренку, повисшую на шее женщины.

– Аня! – сказала та, вдыхая запах ребенка. – Как же ты приятно пахнешь!

– Чем, мамочка? – с самозабвенным счастьем спросила девочка. – У нас вчера пироги пекли, я на кухне все время вертелась, чтобы пару-тройку нам с сестрой прихватить! А то батюшка говорит, много есть нельзя, для здоровьев плохо дитят перекармливать, а я очень люблю пироги! Ты же помнишь?

– Помню, – леденяще-ласково произнесла женщина.

– Ну так вот я пирогами и пахну вкусно!

– Нет, не пирогами, – возразила женщина. – Жизнью.

Старшая сестра сделала шаг вперед:

– Отпусти ее! Приказываю!

– Ты чего, Машка? – у младшей глаза округлились от удивления.

– Действительно, доченька, по какому праву ты грубишь мне? Я ведь тебя родила, воспитала, любовь свою и заботу подарила. Разве ты не любишь меня? Разве такому мы с батюшкой тебя учили? Барской дочери не подобает так себя вести! Подойди, извинись, поцелуй меня, и забудем обиды!

Маша упрямо нахмурилась, глядя на женщину исподлобья.

– Ты не наша мама! Наша настоящая мама отправилась жить на небеса, стала ангелом! Я видела ее мертвое тело: спряталась в комнате, когда священника среди ночи вызвали, и видела, как она дух испустила. Ты – не она!

– Я – твоя мама! Та, или другая – не имеет значения.

Аннушка непонимающе смотрела то на одну, то на другую.

– Сестрица, что на тебя нашло? Матушка наша в гости к родственникам уезжала, так папенька сказал. А теперь вот вернулась, слава Красному Богу!

Рот женщины искривился в ухмылке.

– Точно, слава Ему! Так ты подойдешь к нам, Машенька?

Ласковая угроза в голосе вызвала ледяную дрожь у девочки: она развернулась, и бросилась домой, без оглядки. Говорил же батюшка, сколько раз приказывал не уходить из дома одним, а они не послушали! Ускользнули из-под присмотра нянюшки, убежали к лесу, самому страшному лесу в мире! Какие только слухи не ходили среди крестьян, нянюшка часто рассказывала им страшные истории на ночь, втайне от отца, когда сестрички с круглыми глазами забирались под одеяло, сжимали тряпичные куклы на самых жутких моментах сказок. А однажды бесстрашная девочка проследила за отцом и его людьми, когда они изловили мерзкую тварь из леса. Она металась в клетке, как не смогло бы двигаться любое другое живое создание, а потом – спрыгнула с крыши, встав на две ноги. Маша едва сдержала крик, увидев перед собой всего-навсего юношу в грязных лохмотьях. Его серая кожа натянулась на острых скулах в ухмылке, и тварь разразилась бранью и хохотом. А потом вдруг сказала: «Они придут за вами, всех изловят! Не туда вы, барин, нос свой сунули. За любопытство отвечать придется кровью!».