«Каждый индивидуум – это клубок противоречий, тем более личность одаренная» – эти слова Теодора Драйзера в полной мере характеризуют Петра Алексеевича Кропоткина. Трудно найти в русской культуре второй половины XIX начала – ХХ века личность более парадоксальную и судьбу боле нелогичную.
Представитель одной из древнейших и знатнейших фамилий российской империи, Петр Алексеевич Кропоткин (1842–1921) строил свою жизнь на крайностях и противоречиях, совмещая, казалось бы несовместимое: Пажеский корпус – самое привилегированное военное учебное заведение России и службу в Амурском казачьем войске, научные исследования и активную революционную работу, глубоко выстраданный пацифизм, восхищение этическими аспектами христианства и участие в различных революционно-террористических организациях, горячую любовь к Родине и ненависть к государству, свои труды по геологии и геоморфологии он писал в тюрьме, лекции о красоте и богатстве русского языка и русской культуры читал иностранцам, приятельствовал с Нестором Махно и спорил с Владимиром Лениным, считал взаимопомощь и взаимоподдержку чем-то вроде инстинкта или безусловного рефлекса, но сам, будучи глубоким стариком, лишившимся крова и средств к существованию, от помощи новой власти отказывался et cetera, et cetera…
Вот и эта книга – результат противоречивости характера и судьбы автора. Будучи политическим эмигрантом, причем настолько неблагонадежным и опасным, что ему было отказано в праве жить даже в ряде западноевропейских стран, Петр Алексеевич за границей, помимо революционной борьбы и создания теории революционного анархо-коммунизма, занимался просветительской деятельностью и с присущим ему пылом старался приобщить западного обывателя к богатству русской культуры. Насколько эта миссия увенчалась успехом – вопрос спорный. Однако курс лекций по истории русской литературы, прочитанный в США в начале ХХ века, стал популярен. Тем более излагаемые князем идеи во многом согласовывались с бытовавшими на Западе представлениями о России. Записанные на английском языке и бегло отредактированные автором, лекции затем были переведены на русский и впервые изданы на родине Петра Алексеевича в 1907 году. С тех пор они многократно переиздавались, ряд оценок и концепций Кропоткина лег в основу советского литературоведения, князю же мы обязаны некоторыми хорошо знакомыми по советским учебникам литературы устойчивыми выражениями и определениями. Таким образом у книги счастливая судьба, которую автор вряд ли мог предполагать.
Главной ее особенностью является крайняя политическая ангажированность и идеологизированность. Это тот самый случай, когда идея является главным мерилом всего и влияет на любую оценку, определение, когда всякий автор и произведение для лектора значимы не сами по себе, а взвешиваются на весах пользы или вреда для дела «революционной борьбы и устройства лучшего мира». Этим и объясняется изумляющая при первом прочтении противоречивость, нелогичность и даже странность оценок, даваемых князем нашим писателям, поэтам, драматургам, его весьма своеобразный взгляд на российскую и европейскую историю, попытки подогнать все под единственную схему. В этом же ряду бросающаяся в глаза с первых страниц фанатичная приверженность автора либеральным идеям и западной концепции мировой истории и попытка свести все сложности исторического процесса к единой точке.
Впрочем, надо также помнить, что лекции были предназначены для американского обывателя, глубина знакомства которого с российской (и не только) историей и культурой зачастую стремилась к нулю. Соответственно автор вынужден был примитивизировать свои оценки и определения, чтобы слушатели его поняли.
