Хозяйка разрушенной крепости - Любовь Оболенская

Новый заместитель начальника был похож на свинью.

А точнее, на борова.

Мясистая рожа, маленькие глазки, нос пятаком, на голове короткая стрижка, похожая на щетину.

Когда я вошла в кабинет, он нахмурился, став еще более похожим на свинтуса Борьку, проживающего на соседнем участке моего загородного поместья – а точнее, дачи на шести сотках. Этот нахальный боров был вечно недоволен жизнью, и свою депрессию вымещал на моем заборе из металлической сетки, постоянно пытаясь подкапывать рылом столбы на другой стороне, возмущенно при этом подвизгивая.

- Присаживайтесь, Елена Антоновна, - сурово изрек замначальника.

- Ничего, я постою, - отозвалась я. – Приговоры принято выслушивать стоя.

- Ну, зачем вы так, - поморщился зам, отчего его пятачок сморщился, став похожим на подгнившую грушу. – Вы же понимаете, новый владелец фирмы поклонник стратегии эффективного менеджмента, предусматривающего оптимизацию бизнес-процессов...

- Я всё понимаю, - перебила я новоиспеченного зама. – Я без малого сорок лет жизни отдала этому предприятию. Пришла сюда еще девчонкой, сразу после института, когда эта фирма называлось просто строительно-монтажным управлением. Пережила всё. Приватизацию, кризисы, долговые пропасти, кучу начальников. И, наконец, с Николам Петровичем мы вытащили эту фирму в ведущее, можно сказать, системообразующее предприятие города.

- Увы, Николая Петровича больше нет, - развел руками зам. – Светлая ему память.

- Да, увы, - повторила я, всё больше распаляясь, хотя, когда шла в этот кабинет, дала себе слово сдерживаться. Получается, сама себя обманула. – Да, к сожалению этот светлый и исключительно порядочный человек умер, оставив фирму в наследство своему сыночку. Который сейчас планомерно вгоняет ее в кризисный штопор, увольняя ведущих сотрудников, и набирая на их место своих друзей и прихлебателей.

Теперь вслед за носом зама сморщилось и остальное его рыло.

- Я понимаю ваши чувства, - процедил он сквозь зубы. – Но я бы попросил без намеков, в том числе, как я понимаю, в мою сторону. С Александром Николаевичем мы знакомы с института, и я знаю его как отменного управленца. Вам же, Елена Антоновна, уж извините, давно пора на пенсию. У вас за текущий год два больничных, а мы еще второй квартал не прошли.

- Во время своих больничных я работала на удаленке, и весьма эффективно, что признавал тот, чье место вы заняли, - бросила я. – Он даже премию мне выписал по результатам первого квартала.

Ко всем трансформациям, произошедшим с лицом зама, теперь добавились поджатые губы.

- Я признаю ваши заслуги перед предприятием, - проговорил он, брезгливо выплевывая слова. – Тем не менее, вынужден сообщить, что вы попали под сокращение. Оптимально для вас будет подписать заявление об увольнении по собственному желанию, при этом вам будет выплачено выходное пособие в размере среднего месячного заработка. Отработка, сами понимаете, не потребуется – на ваше место уже утвержден новый работник.

Зам пододвинул ко мне лежащий на столе уже заполненный бланк, в котором не хватало лишь моей подписи.

- Как щедро, - через силу улыбнулась я. – Для начала загляните в мой трудовой договор, где в случае увольнения меня не по собственному желанию, а по сокращению, прописано выходное пособие в размере шести окладов.

- Да? – приподнял брови зам. – Видите ли, в суматохе наследования дел Александр Николаевич, к сожалению, не смог найти многие бумаги. В том числе пропал и ваш трудовой договор...

- У меня есть заверенная копия, - вновь улыбнулась я. – С которой я непременно пойду сначала в трудовую инспекцию, а после в полицию, дабы сообщить о том, что уже полтора месяца творится в фирме после кончины Николая Петровича.