Хорошая мама vs Плохая мама. Я не злюсь - Минна Дубин

Материнский гнев – это злость, которая поистине ослепляет. Я пришла в ужас, когда периодические всплески ярости стали происходить каждый месяц, затем каждую неделю, а потом гнев поселился у меня под кожей, не переставая зудеть ни на секунду. Я пыталась утешить себя: мол, всему виной четыре месяца плохого сна и гормональный сбой после отлучения малыша от груди. Но спустя два года ничего не изменилось. Я все также хлопала дверьми машины, срывалась на мужа посреди супермаркета и старалась занять чем-то руки, чтобы унять злость и не поднять на кого-нибудь руку. В итоге никаких оправданий для неконтролируемой злости у меня не осталось.

Отчаянные времена требуют отчаянных мер. И тут на помощь мне пришел Google. Несмотря на то что иногда он может выдавать полную чепуху, тут он действительно помог. Набирая в поисковой строке «материнский гнев», я искренне надеялась, что не одна столкнулась с этим состоянием, что я не просто «истеричная стерва» (порой мы слышим эти обидные несправедливые слова о рассерженных женщинах, о женщинах в отчаянии).

И… да здравствует Интернет! В его темных и мрачных закоулках я отыскала эссе Энн Ламотт «Материнский гнев: теория и практика» (Mother Rage: Theory and Practice) от 1998 года. Сидя на диване, я читала его и громко смеялась в перерывах между рыданиями.

В своем эссе Ламотт рассказывала об оторванных кукольных головах и дверях, захлопнутых с такой силой, что фотографии и прочие безделушки падали на пол. Чем дальше я читала, тем больше узнавала себя. Мурашки по коже от прочитанного, но в то же время невероятное облегчение, ведь вот оно – доказательство того, что я вовсе не мама-монстр! Воодушевившись примером Энн Ламотт, я наконец-то выплеснула все, что накопилось, и облекла это в эссе, которое затем отправила в The New York Times. Его опубликовали под заголовком «Гнев: о чем молчат матери» (The Rage Mothers Don’t Talk About).