Харон 2 - Сергей Сергеев

Миновали 2007 и 2011 годы. В России прошла реформа правоохранительных органов. Так, в два этапа был создан новый следственный орган – Следственный Комитет Российской Федерации, милиция переименована в полицию.

Двигалась и карьера Костина. К середине 2011 года он занимал пост заместителя руководителя Красногорского межрайонного следственного отдела. Заместитель прокурора Иванов стал его руководителем. Костину по-прежнему поручали расследование уголовных дел, представляющих особую сложность, он также продолжал выезжать на места обнаружения трупов с признаками насильственной смерти.

Отделы полиции в городе и районе объединили в Межмуниципальный отдел полиции "Красногорский", возглавил который Карпанин Владислав Петрович. Городские и районные суды также были объединены, сохраняя свою прежнюю дислокацию.

На межведомственные совещания по нераскрытым убийствам прокурор как правило не приглашался. Они проводились теперь не в кабинете Карпанина, а в кабинете его первого заместителя – Назарова Алексея Николаевича. Их проводили, как и прежде, два руководителя: Назаров от отдела полиции и Костин от отдела Следственного Комитета.

При всех "глобальных" изменениях суть работы следователя не изменилась. Какие-либо достижения в области научно-технического прогресса не затронули Красногорскую землю, материально-техническое обеспечение осталось на прежнем уровне. Отношения с экспертными учреждениями и надзирающими прокурорами стали более "натянутыми", что существенно усложнило работу.

Костин находился в своем рабочем кабинете, который по-прежнему располагался в здании администрации города.

– Негоднев! – громко крикнул Костин, одновременно "приглашая" в свой кабинет молодого следователя и давая понять, что его посещение для последнего не сулит ничего хорошего.

– Да, Константин Васильевич, – незамедлительно откликнулся следователь.

– Ты, "злодей", что пишешь в протоколе осмотра по последнему изнасилованию? Читаю: "На простыне имеются пятна биологического происхождения, на вкус и цвет, похожие на сперму". Ты простынь облизал, дополнительно к ее осмотру?

– Я ошибся.

– Ошибся? Как ты собираешься исправлять это? Протокол подписан всеми участниками.

– Внесу исправления и заверю их подписями всех участников следственного действия, – отрапортовал Негоднев.

– С точки зрения УПК это верно, но кроме меня, ты собираешься рассмешить всех участников следственного действия, прокуратуру, суд. После этого о тебе, а, в твоем лице, о нас, будут ходить анекдоты. Ты собираешься опозорить весь наш отдел?

– Нет, – виновато пробормотал Негоднев.

– Давай так, – сменив тон на снисходительный, продолжил Костин – у тебя протокол рукописный, кроме этого "косяка", нашел множество стилистических ошибок. Пользуйся этим поводом и готовь протокол осмотра места происшествия в печатном виде, редактируй его со словарем. Потом объезжай всех участников, подписывай у них печатный вариант, мотивируя необходимость в его подготовке своим неразборчивым почерком. Кроме того, при себе обязательно имей рукописный вариант. Предложи с ним ознакомиться всем, особенно понятым. Я сильно сомневаюсь, что они будут читать сначала печатный вариант, а потом сравнивать его с рукописным, но обязательно проследи, чтобы печатный вариант прочитали. Дай бог, после этого не скажут, что подписали, не читая. Понятно?

– Понятно.

– И еще, прежде чем подписывать печатный вариант, дай мне его еще раз почитать. А когда он будет подписан, оставь мне рукописный. Сохраню для будущих поколений или буду перечитывать в трудные моменты жизни.

В кабинете Костина раздался звонок: "Да…" – поднял трубку Костин. Негоднев при этом терпеливо ждал "освобождения" и пытался понять смысл обрывочных фраз руководителя. "Да ладно? Возвращение в 2003 год, что ли? Это я о своем, не бери в голову, ладно, направляйте группу, я со следователем подъеду на место".