Госпожа следователь, или Мария Сергеевна снова в деле - Хелен Гуда, Агния Сказка

Все события данного романа вымышленные,

любые совпадения с реальными людьми

или фактами, случайны.

– Мари! Мари! – настойчивый тычок в бок и яростное потряхивание вырывают меня из объятий Морфея. – Да проснись же, черт тебя дери, Мари!

– Мари Уилкотт! – оглушительная пощечина, словно удар грома, обжигает щеку. Вот это я понимаю – бодрящее утро! – Немедленно встаньте и объясните, что здесь, происходит! А вы Клотильда, получаете пять штрафных баллов за ругательство.

Веки распахиваются, как ворота в ад. Голова раскалывается, как перезревший арбуз, тошнота подкатывает к горлу, но открывшаяся картина мигом приводит меня в чувство. Рядом со мной – моя соседка по комнате, Натали, а возле ее головы – зловещая алая лужа. Инстинктивно трогаю свою голову – да, и мне досталось, будь здоров! Вот только я, похоже, еще дышу, а вот Натали… кажется, нет.

В голове моментально включается режим "полковник юстиции", и я сканирую обстановку, словно Шерлок Холмс на максималках. В комнате полный хаос – словно кто-то отчаянно что-то искал, грязные следы обуви на полу, распахнутое окно… Пахнет жареным.

Стоп, машина! А где я вообще? И откуда я знаю, что рядом со мной лежит моя соседка Натали. Я же полковник юстиции, которую только сегодня выпроводили на пенсию. Медленно обвожу взглядом помещение.

Комната… странная. Две кровати с балдахинами из плотной ткани, два письменных стола, два шкафа – будто декорации к исторической драме. Если бы я не была собой, то решила бы, что попала в девятнадцатый век, в девичью общагу. "Это твоя комната", – услужливо подсказывает внутренний голос, и я с еще большим изумлением оглядываюсь вокруг. "А это – директор пансионата, который ты не сегодня завтра должна окончить – мадам Роуз. Чопорная и вредная старая леди, помесь бульдога с пираньей". А я кто? "Мари Уилкотт", – немедленно отвечает тот же всезнающий внутренний голос. Гениально!

– В карцер ее! Пусть королевский следователь разбирается, что здесь произошло, – командует эта мегера в кружевном чепце, мадам Роуз. Меня тут же подхватывают под руки и поднимают на ноги. Два охранника нашего "славного" пансионата, который в народе прозвали "тюрьмой благородных обедневших девиц", волокут меня в каменную келью, с крохотным окошком под потолком. Ну, здравствуй, новый дом! Похоже, приключения только начинаются…

Медленно восстанавливаю воспоминания. Казалось, что генерал Набатов вызвал меня к себе полчаса назад.

“За сутки до описываемых событий”

– Мария Сергеевна, пора уступить дорогу юнцам, – Владимир Александрович сплел пальцы в замок, и его взгляд, словно зимняя стужа, прошелся по мне. Брр, аж передернуло! Не выношу, когда он так кривляется, генерал-майор, а ведет себя, как пародист из третьесортного цирка. – Вам, голубушка, пора на заслуженный отдых. Возраст знаете ли… не шепчет.

– Когда? – выпаливаю я, понимая, что препираться с начальством – все равно что бодаться с ветряной мельницей. Не уйдешь сам – "уйдут" с оркестром. А когда твою речь приправляют эдакими "комплиментами" о возрасте, понимаешь – ты в глубоком, непроглядном пролете.

– Что значит "когда"? – генерал одарил меня снисходительной улыбкой. Да сколько же можно! Все на меня так смотрели – словно я не грозный полковник, а домашняя кошечка. Недооценивают, гады, мой характер, мою хватку бультерьера! Наверное, так смотрят на всех женщин, отважившихся сунуться в мужской монастырь. – Как полагается, через месяц. Пишите рапорт, я его мигом подмахну и в ход пущу, – он указал на кресло, и я, словно марионетка, послушно опустилась в него.

Еще когда меня вызвали к генералу, сердце предательски ёкнуло – чуяло недоброе. Но в душе теплилась крохотная надежда, что обойдется очередным разносом. Ан нет! Разносом дело не ограничилось. Решили отправить на пенсию! Да какие мои годы? Всего-то пятьдесят пять! Я еще любому юнцу фору дам, но кому это интересно? Когда у начальства есть выбор – отправить на покой мужчину или женщину, при прочих равных, они всегда выберут женщину. И это не обязательно закоренелые шовинисты – просто так уж устроен мир. Нам еще пахать и пахать, чтобы женский пол перестали считать слабым и глупым. Раньше-то я еще понимала – боялись, что замуж выскочу, в декрет уйду. А сейчас-то что? У меня же кроме работы ничего и нет! Я на ней, можно сказать, жила!