Гаражная выставка или Оттенки счастья
Дождь заливался в надорванную подошву. Короткие пряди мокрых волос растрепались, тушь расплылась на глазах, придавая лицу трогательный и устрашающий вид, словно у героя Хэллоуина. Длинные ноги в тяжёлых ботинках размашисто шагали по дороге. Короткое светлое платье, кожаные митенки на руках и чёрная косуха нараспашку. Ма́рика возвращалась с открытия выставки, буквально убежала от всех гостей в ночь. Подальше от шума, счастливых лиц друзей, безжизненного холодного света выставочных софитов. Подальше от мастерской, в которой она провела безвылазно месяц.
В ночной тишине издалека нарастал шум приближающихся мотоциклов. Ночь – время байкеров. В домах напротив включился свет, в других тёмных окнах отодвинулись шторы не из любопытства, а чтобы выместить злобу на этих бездельников.
Ма́рика побежала навстречу несущимся байкам, запрыгала у обочины, размахивая руками, привлекая внимание. Первые байки с рёвом пронеслись мимо. Дэн был один, поэтому притормозил и сказал: «Привет, прыгай».
Ма́рика застегнула куртку, надела запасной шлем, и они понеслись по ночным улицам.
– Тебя домой или в мастерскую?
– Давай погоняем. Настроение пустое.
– Ну, давай.
За спиной Дэна было тепло и надежно. Ма́рика стала засыпать и крепче обхватила его спину, уткнувшись носом в мокрую кожу куртки.
***
Снилось, что снова отец и мать ссорятся. Отец вспоминает, что начал работать в девятнадцать лет, ещё не окончив художественное училище, и уже зарабатывал деньги, чтобы родилась Ма́рика, чтоб мать могла спокойно доучиться. После защиты дипломной работы Ма́рика и родилась.
Мать успокаивает отца и говорит, что дочь получила лучшее образование, что она уже член Союза художников и даже имеет мастерскую. А это почти своя квартира. Надо просто немного ещё помочь, совсем немного, и Ма́рика встанет на ноги.
– Встанет на ноги или выйдет замуж? Я не понимаю эти ваши онлайн-выставки, за которые вы отваливаете кучу бабла и ничего не получаете.
– Папа, а известность? – встревает в разговор Ма́рика.
– Если я известен в некоторых, заметь, ограниченных кругах, то я получаю заказы и кормлю вас всех.
– Нет, ну каков наш папа! Ты забываешь, что и я преподаю, – гнев мамы силён, и в этом момент они забывают про Ма́рику. Начинается семейный разговор о счастье художника. Ма́рика знает, что пора снимать маску послушной дочери и надевать личину художника, уходить из дома, пока домашние не хватились.
Андрей Белый считал, что личность передаётся личиной: у простого человека она одна, а у художника – несколько личин.
***
Ма́рика выскочила из дома родителей, как пейнтбольный шар, и широкими шагами устремилась к остановке. Обычно родственники подвозили её до мастерской, но сейчас кожей чувствовала – нужна свобода пространства, души и тела.
Очень часто у неё возникали такие потоки сознания, как сель, обваливающаяся с землёй, с конструкциями под постройку, с надстройками – всё ползет и рушится, не остановить. Куски жизни рифмуются, сходятся, расходятся. Всё это безумно красиво и просится на холст. Но, увы, с такой скоростью она не может писать. Остаётся проживать это ментально, шагая мимо автобусов остановку за остановкой, пока тело, мозг, и сознание, или что там в это время взбудоражено, не успокоятся. Но желание остаётся, и с ним жалко расставаться.
Сегодня с утра ноги сами принесли её в частную галерею, где Ма́рика две недели назад оставила четыре картины. Простояла полчаса перед входом, терпеливо укрощая возбуждение от встречи со своими полотнами. Сложно справиться с внутренними вибрациями, когда сама природа вибрирует запахами свежей зеленью листвы. Пятна цвета перемешиваются в ажурных кронах деревьев, как в детском калейдоскопе, и из разрозненных прозрачных леденцовых стёклышек превращаются в фантастические изображения.
