Френдзона - Даша Коэн

Алина

— Сильно больно? — осторожно проводит костяшками пальцев по моей сбитой скуле подруга и озадаченно кривится.

— Нет, — пожимаю плечами и легонько отталкиваю её ладонь, тушуясь оттого, что она видит изнанку моей жизни, — я уже привыкла.

— Ты только себя послушай! Нельзя же так, Алинка.

— А как можно? — усмехаюсь я и пробегаюсь по её фигуре, затянутой в дорогущие бренды. Нет, я не завидую, просто не хочу, чтобы меня судил тот, кто даже ста метров не прошёл в моих ботинках.

— Никак нельзя! Ты же живая, а тебя обижает родной человек.

— Он не всегда такой.

— Ну конечно, только по праздникам, да?

— К чему этот сарказм? — устало тру я глаза, а затем зябко провожу по замерзшим конечностям.

— К тому, что надо жаловаться, Алин! Или тебе приятно быть грушей для битья?

— А кто мне может дать гарантию, что в детском доме никто меня и пальцем не тронет, м-м? Никто. Да и совсем скоро я уже буду сама по себе. И можно было бы порадоваться, да только идти мне некуда.

— Ко мне можно, Алин!

— Ну точно, — отмахнулась я, чувствуя, будто бы разговариваю с неразумным ребёнком.

— А что не так?

— Да всё, Адриана! Ты живёшь с мамой и с братом. Как думаешь, в восторг какой степени они придут, когда ты их обрадуешь новостью, что дом пополнится ещё одним жильцом?

— Нормально они обрадуются. Мама у меня мировая, она будет только счастлива тебе помочь.

— А брат?

Неожиданно подруга расцветает в лучезарной улыбке и мечтательно складывает руки на груди, а потом принимается нещадно фантазировать, чем вызывает у меня умиление на грани преступного веселья.

— Алина, ты вообще внимательно смотрелась в зеркало, нет? Ты же просто ходячий космос, не иначе. Рафаэль тебя увидит и сию же минуту забьётся в экстазе от твоей красоты. А потом неизбежно сделает тебе предложение руки и сердца, ну а дальше мы наконец-то породнимся и заживём одной дружной семьёй.

— Прошу тебя, замолчи! — не удержалась и всё-таки рассмеялась я, качая головой.

— Ладно. Но! Как бы то ни было, а домой к твоему папаше-садисту я сегодня тебя уже не пущу. Едем ко мне, а завтра видно будет, как дальше быть.

— Но...

— Мама в командировке.

— А...

— А Рафаэль сто процентов пропадает на очередной вписке. Так что расслабь булки, детка, всё будет тип-топ.

— Ну я даже не знаю..., — заломила я руки.

— Что именно тебе непонятно, Бойко? Твой папаша-мутант избил тебя и выкинул на улицу, а сам ужрался в дугу и лёг спать, заперев на все замки входную дверь. Что ты мне предлагаешь сейчас? Утешить тебя и оставить тут, ночевать на вонючей лестничной клетке?

— Нет, но...

— Вот и всё! Ты вообще зачем мне позвонила?

— Ты мой единственный друг, — развела я руками.

— Тогда разреши мне тебе помочь. Ок?

— Ок.

И только тогда я нехотя, но всё-таки позволяю себя усадить в такси и поехать в дом своей лучшей подруги. По пути я нервно заламываю руки и ещё несколько раз переспрашиваю о том, точно ли не придётся ни с кем пересекаться.

Я не хочу быть обузой. Лишней. Или вовсе надоедливой мошкой.

Мне хватает этого и в обычной жизни.

Но подруга меня успокаивает и ободряюще улыбается, заставляя верить в то, что всё пройдёт гладко. Вот только внутреннего напряжения мне не избежать. Адриана, в отличие от меня, живёт в престижном районе. За окнами, хоть и в темноте, я выхватываю очертания трёхэтажных особняков за высокими заборами и окончательно теряюсь. Ругаю себя за то, что согласилась поехать с ней.

Ведь меньше всего на свете я хочу быть банным листом и приставучей пиявкой в одном флаконе.

— Приехали, — улыбается мне Адриана, а я гляжу на особняк, представший перед моим взором.

Медленно выдыхаю — в окнах кромешная темнота.

— Пошли, — ободряюще улыбается мне подруга, и я киваю ей.