Фебус. Недоделанный король - Дмитрий Старицкий

Растолкали меня ближе к рассвету. Очень вежливо, но настойчиво. Аккуратно поставили вертикально относительно земли.

В неверном мерцании ночного светила, что пробивалось в узкое оконце, показали прислоненный к губам палец.

Тихо помогли одеться не проснувшемуся еще организму. И так же молчаливо потянули к выходу.

На импровизированном ложе, с которого меня подняли, разметавшись пышным телом, спала сочная молодка в задранной до талии рубахе, хвастливо выставив на всеобщее обозрение завидную мохнатость в паху.

«М-дя… – подумалось мне, – интимных стрижек тут долго еще не увидишь, как и бритой киски. Не в этой жизни…»

Недолго думая вынул из кошелька золотой флорин и положил его на ту дерюжку, которая нам с неведомой подружкой служила простыней, ей под бок.

Много?

Много, очень много, за одну-то ночь, но это чтобы не говорили, что король – скряга.

И ласково накрыл ее овчинкой – хоть тут и юга, а все же октябрь на дворе…

Девушка, причмокивая во сне, пошевелилась слегка, повернулась на бок и, засунув обе ладошки под щеку, продолжала сладко спать. Выражение ее симпатичного лица было вполне довольным жизнью. «Знать, ночью я не оплошал», – подумал я о себе с приятным чувством выполненного мужского долга.

Здание, из которого мы вышли, скорее напоминало большой двухэтажный каменный сарай, нежели жилье. На свежем воздухе меня с Микалом нетерпеливо ожидал мой телохранитель негр Марк, сидящий справа от входа неожиданно в обнимку с большим кудлатым псом. Тоже черным, жутко лохматым, с высунутым от удовольствия широким розовым языком с черным пятном посередине. Они так колоритно смотрелись на фоне беленой стены здания, что невольно подняли мне настроение на пару градусов.

Слева от двери перетаптывался зевающий паж с тазиком колодезной воды в руках.

Спокойные как слоны амхарцы поддерживали висящего у них на руках распустившего губы пьяного в уматень Грицка, даже мычать не способного, но с саблей на боку.

Конюхи еще топчутся в сторонке, оттянув себе все руки вещами господ, обреченно ждут дальнейших указаний. Перегарный выхлоп от них шибал даже оттуда.

Яркая луна на исходе заливала просторный двор, сломанную телегу, беленую ограду и темные крыши соседних домов. Светло, хоть газету читай.

Наконец-то я проснулся и вспомнил, что мы вчера с местными пейзанами активно праздновали Вино примеро, или Виналии, если смотреть уж в самую римскую древность, откуда этот праздник первого вина разошелся по Европе. У французов, как припомнил я из прошлой жизни, в будущем праздник Божоле нуво в ноябре проходит. Но тут, почти на тысячу километров южнее, наверное, все быстрее созревает. Память услужливо подкинула пример, что в той же Тамани виноград зреет на месяц раньше, чем в Крыму, хотя они на одной широте расположены.

Тамань…

Археология…

«Писистрат» в количествах, превышающих возможности печени… Хорошее было времечко на раскопках Фанагорийской канавы. Девочек студенток-первокурсниц, которые весь сезон ни капли в рот спиртного не брали, в последнюю неделю споили как последних лошар. Но как! Из килика «шестого века до…», найденного в том же сезоне в богатой могиле. Первая молодость! Как давно это было. Так давно, что до того времени еще полтыщи лет жить…

Впрочем, и нами вчера вина – настоящего вина сорта «Чаколи», а не виноматериала из ближайшего колхозного винзавода, производящего портвейн «Кавказ», – выпито было море, но голова ощущалась если не свежей, то вполне светлой. Вот и гадай, что тут первичное: молодость доставшегося мне тела или натурпродукт без ГМО?

Протер глаза, плеснув в лицо водой, огляделся. Местных никого нет. Только свои.

– Что тут у вас случилось ваще?.. – шепотом спросил я, поддерживая заявленный режим тишины, одновременно засовывая дагу за пояс со спины.