Это всё из-за тебя - Анна Никитина

Этот год должен быть лучшим. Бурцева Анна.

Привет! Меня зовут Аня. Мне двадцать три года. Я хочу рассказать тебе свою историю, как за год я смогла перевернуть свою жизнь на все триста шестьдесят градусов. Расстаться с парнем мечты моих родителей, влюбиться в самого плохого парня академии, выйти замуж и улететь в другую страну. Ну что, погнали?!

Первое сентября. День знаний. Последний академический учебный год: два семестра, две сессии, защита диплома. И мы с сестрой в свободном плавании. Нам давно уже за восемнадцать, но мы в таком же тотальном контроле родителей. И если я этому подчиняюсь, то Полина вечно бурчит и прилетает ей за это от родителей самым суровым, по меркам сестры, наказанием – вечерней службой в храме. Стоит ли говорить о том, что наши родители – служители церкви? Папа – священник, а мама – наставница в женском монастыре при храме. Они знают и почитают только законы, написанные церковью, их правила и устои. И нам эти правила с детства вбивались в голову. И если меня это вполне устраивало, то Поля же демонстративно от этого отказывалась. Тайком бегала на дискотеки, назло смотрела сериалы с поцелуями, играла в новеллы с любовными сценами и иногда тайком сбегала на свидания через окно. Благо мы живем на первом этаже. Ибо каждая её вылазка для меня оказывается шоком. И я всю ночь не сплю и жду её, когда эта бесстыдница вернется к трем ночи домой. Знает же, что в четыре утра наши родители просыпаются и первым делом мама заходит к нам в комнату. И вот сегодня то же самое. Полина заявилась в два пятьдесят ночи с очередного свидания.

– Поль, я надеюсь, что ты не совершила ещё то греховное, о чем нам говорила мама? – эмоционально краснея с головы до кончиков пальцев, спрашиваю у сестры.

Мы никогда о таком не говорим, хотя очень близки с Полей. Разница у нас всего полтора года, чем с близняшками Дашей и Машей. Стоит ли говорить, что в семье нас пятеро? Ещё у нас есть брат Димка. Он ещё пять лет назад откололся от семьи по решению отца. Хоть и отцом он был не родным мне и брату, но мама считала его спасителем наших душ. И называли его мы именно ПАПА, по наставлению мамы.

Когда мама развелась с нашим настоящим отцом, мне было девять лет, брату двенадцать. Я прекрасно помню её слезы и отчаяние, и то счастье, когда она встретила отчима. И в семье нас стало трое. Брат, я и Полина. Дочь от первого брака нашего отчима. Совместных детей у них не было, таккак мама не могла больше иметь детей после операции. Помню, какая она была счастливая. И я была готова на все, только бы мама улыбалась и была счастлива. Любые запреты отчима я воспринимала как данность. Ну, мама же улыбается. Все реже в нашей с братом жизни появлялся телевизор и все больше становилось церковной жизни: службы, уборка территории, сбор бутылок и прочего. Самый красочный эпизод из детства – это как женщина из соседнего дома угостила меня леденцом на палочке. Я до сих пор помню его вкус. Помню, как ели его с братом за углом дома и обратно шли домой. А на следующий день меня высыпало, я полностью покрылась пятнами. Маме пришлось остаться дома и вызывать врача. Вердикт: аллергия. Отчиму пришлось тратиться на лекарственные препараты. Больше сладостей я не видела. Если только в храме на празднике давали пастилу. Ну, а если угощали брата, то он всегда делился со мной. Сама виновата, что съела этот леденец. С каждым днём запретов в нашей семье становилось больше, как и ответственности. Как и остальные дети, я не играла в куклы во дворе дома или ездила на велосипеде. Нет, этого эпизода в моей жизни тоже не было. А были молитвы и службы.

– Мам, смотри, какие ролики красивые. Давай купим? – смотря на него из витрины магазина.