Это ты - Николай Полухин

Глава 1.

До закоулков сознания начали доноситься знакомые звуки. Потребовалось немного времени, чтобы мозг осознал, что это за мелодия: звонил будильник.

Заняв сидячее положение, Эля ещё немного послушала "императорский марш" держа телефон в руках. Она немного отстранилась от мыслей о грядущем испытании: нужно было встать, умыться, застелить постель, накраситься, откреститься от предлагаемого мамой завтрака… Такого вкусного, ароматного… Затем собрать учебники и тетради, в сотый раз поклявшись: "Вот сегодня  –  соберусь вечером!" И, ведь, это ещё не выходя из дома! За порогом же её ждали ещё большие трудности. А именно: почти два часа дороги на общественном транспорте, набитым битком, минут сорок, из которых принадлежали метро. Если вы, вдруг, не знали, московское метро – это настоящий ад. А по утрам – это ад, умноженный на десять! И после этого были пары. Сегодня ещё повезло, всего две пары, хоть и с окном. Но после – дорога домой. Кто же виноват, что ВУЗ так далеко от дома? Она была благодарна, что с такими результатами экзаменов её хоть один университет принял! Ещё на первом курсе Эля выработала свой личный маршрут для возвращения домой: жертвуя примерно тридцатью минутами своей жизни, она, как сама говорила, сохраняла себе больше нервных клеток и возвращалась домой с большим комфортом.

Все эти мысли для неё, студентки третьего курса, были довольно привычными и спокойно существовали на фоне. Сознательно или нет, она задумалась совсем о другом.

"Мне снился мужчина? – наморщив лоб, сидя с одним открытым глазом и смотря в окно, Эля пыталась вспомнить свой последний сон. – Или не мужчина?"

В памяти мелькали лица, но какого-то чёткого изображения не было. Не мудрено: каждый день она видит сотни людей в университете и по дороге в него.

"Или мне вообще ничего не снилось".

Она решила сдаться, и ускользающие обрывки минувшего сновидения рассыпались в прах и исчезли.

Наконец, решив выключить ранее столь любимую, а ныне, ненавистную композицию из известной космической саги, Эля увидела страшные цифры: 6:02. И тут же мысли, до этого терпеливо ожидающие на фоне, накрыли её как волна. Пытаясь спрятаться от них под одеялом, она бы так и заснула сидя. Ведь, для тренировки силы воли, был установлен лишь один будильник. Чтобы встать сразу, без отговорок. Но подстраховка, всё же, была.

– Эля, ты встала?

Из-за двери раздался тихий женский голос.

– Да, мам, – ответила Эля, не меняя положение, продолжая проваливаться в сон.

Нежная белая пелена начала обволакивать её сознание, мягкая кровать словно бы говорила: "Полежи, просто полежи, не нужно спать! Всего пять минут, а потом иди!"

Даже не задумываясь, что это происходит лишь в её воображении, девушка ответила вслух:

– Да…

И на этой ноте, её тело, грациозно, как пушинка, приземлилось в кровати. Ну, в смысле, она плюхнулась на подушку как костяшка домино. Ноги, по-прежнему, оставались на полу: настолько ей было лень. Но не прошло и минуты, как патруль сделал ещё один круг:

– Эля! – голос мамы, на этот раз, звучал чуть громче. – Ты точно встала?

Однако закрытая дверь служила гарантом того, что обман дочери не будет раскрыт.

– Точно.

Девушка старалась отвечать как можно более бодро.

"И так, – начала в своей голове диалог маленькая обманщица, и её нахмурившийся лоб стал разглаживаться, – мистер кровать, на чем мы остановились?"

Но не успела белая пелена даже подумать возникнуть…

– Э-ле-о-но-ра.

Тут же, словно электрический заряд раздался по телу сони: есть немало вещей, что могут вывести Элю из себя. И одна из них – когда её зовут полным именем.

На секунду она пожалела, что дверь в её комнату не скрипит, ведь тогда бы этого издевательства можно было избежать. Откинув одеяло и снова заняв положение сидя, Эля, она же Элеонора Викторовна, хотела, было, повернуть голову, не поворачивая тело, как в фильмах ужасов, на сто восемьдесят  градусов, туда, где в дверях стояла мама. Но ничего у неё не вышло. Протерев глаза одной рукой и шею другой, Эля почувствовала на своей спине взгляд матери. Скорее всего, она стояла, скрестив руки на груди и прислонившись к дверному косяку, как делала это всегда.