— Красивая… — тянет с придыханием
подруга, подложив кулачки под подбородок. Смотрит на меня
восхищенно.
Я придирчиво разглядываю себя,
крутясь перед высоким зеркалом во весь рост.
— Уверена? — приподнимаю уголок
губ.
— Да, Леся, оно изумительно на тебе
смотрится!
Подруга закрывает глаза, подцепив
воздушный фатин и медленно пропуская его между пальцев.
А я поворачиваю ценник. Черт!
Пятьдесят тысяч рублей! Черт! Почему сразу не посмотрела перед
тем, как мерить?
Нет, это для мамы неподъемные
деньги. А кредит я ей не позволю брать! Нам и без того долгов
хватает.
Вся эта свадьба вообще для меня не
имеет никакого значения. Если бы родители Эдика не настаивали на
ней, мне бы хватило и обычной росписи.
— Нет, Мариш. Оно слишком
дорогое.
Осторожно освобождаю материал из
цепких пальцев подруги, отдергиваю занавеску и делаю шаг в зал.
— Девушка! — зову громко, чтобы
привлечь внимание продавщицы.
И тут в меня со всего маху что-то
врезается. Я даже не сразу осознаю, что это человек, потому что эта
туша больше напоминает каменную гору, а не тело обычного
представителя рода гоммо сапиенса.
— Ай! — Неуклюже пячусь назад…
Шаг...
Второй… Я путаюсь в длинном подоле
платья и… оступаюсь. Руки летят вверх, и я слышу ужасный треск,
когда падаю.
— Черт! — вскрикиваю, смачно
ударяясь задом о плиточный пол.
— Дура! — раздается над моей
головой. — Я из-за тебя айфон разбил! Ты хоть понимаешь, сколько он
стоит?!
Мой взгляд тут же выцепляет среди
белых плиток черный прямоугольник, который лежит неподалеку от
меня, и вижу, как на экране мелкими паутинками расползаются
трещины.
Я поднимаю голову вверх, чуть
дыша. Боже мой! Что теперь будет?
— Боже! Леся! Как ты? — Я не успеваю
зацепиться взглядом за лицо парня, так как его отталкивает Маринка.
— Не сильно ушиблась? — Она тянет меня за руку вверх, помогает
подняться. — О, Боже!
Она смотрит куда-то мне в ноги, и я
вспоминаю, что при падении слышала треск. Не может быть! Опускаю
взгляд. И меня начинает трясти.
Подол платья безнадежно испорчен.
Ткань разъехалась неровной полосой, оголяя под собой мои обтянутые
джинсами ноги.
— Леся! — Маринка накрывает рот
рукой.
— Ты не туда пялишься, мартышка! —
слышу нарочито надменный голос. — Вот сюда смотри! — Парень сует
мне под нос телефон. — Вот здесь, мартышка, сто, мать их, штук! Сто
штук! — произносит с расстановкой.
Он борзо хватает меня за плечо и,
подхватив двумя пальцами ценник, сначала смотрит на него, потом на
меня. На него, потом снова на меня… А потом неожиданно взрывается
на весь зал диким смехом, чуть запрокидывая голову.
— Черт! И угораздило же! Ты хоть
понимаешь, что твое платье — это…
Щурю глаза. Обида закрадывается
в душу. Я знаю наперед, что скажет этот мажористый, вылизанный,
будто языком коровы, пижон, одетый, скорее всего, в look самых
знаменитых брендов. Он скажет, что я нищенка!
— Это цена платья для нищебродки, —
выносит вердикт писклявый девичий голос, обрывая смех парня, а
мажор смотрит мне через плечо.
Я резко поворачиваюсь.
— У-у-у-у, дикая, — морщится
девушка. Она выглядит, как модель: длинноногая блондинка, с
шикарной шевелюрой и мейкапом на лице, так же, как и я, затянута в
белоснежное свадебное платье.
— Эй, как тебе не стыдно такое
говорить? — Марина адоптируется к ситуации быстрее, чем я.
— Стыдно? Мне? — хмыкает блонди и
обходит нас стороной. — Анри, не зацикливайся на этой простушке.
Пойдем, — она ловко просовывает ему под локоть руку и
разворачивает. — Ты оценил мое платье? Оно, кстати, — поворачивает
голову в мою сторону, и ее губы растягиваются в надменной улыбке, —
стоит пятьсот тысяч рублей, папуля сказал не экономить на себе…
Я судорожно выдыхаю. Мне кажется, я
перепутала и зашла не в тот свадебный салон.
