Эстер. Сбежавшая невеста - Юки, Анастасия Гудкова

Накинув висящий на стуле пиджак, я привычно расстегнула пару пуговиц на рубашке, как обычно проигнорировав галстук, напялила шляпу и посмотрела в ростовое зеркало. Оттуда на меня в ответ уставился обворожительный парень с белоснежной улыбкой и чуть встрепанной шевелюрой золотистых волос. В модном костюме, идеально сидящем на фигуре, стильной шляпе и начищенных до блеска ботинках мое отражение было образчиком столичного денди. Недаром у Брэма было столько поклонниц, готовых порвать соперниц за один только автограф. Хотя, скорей, клевали они на мой образ популярного певца, что своим голосом и песнями покорил немало женских сердец.

«Да уж, я бы и сама от такого парня не отказалась», - вздохнула я, поправив висящий на груди артефакт преображения. Привычка проверять его выработалась почти сразу, ведь от него зависело, как долго я смогу хранить настоящий облик в тайне.

Этот артефакт достался мне от прабабки, а той от ее матери, водившей дружбу с пройдохой Грогусом, покровителем всех обездоленных, и который, как поговаривают, был рожден от самого Морока, бога иллюзий и скрытности. Потому-то этот прозрачный, как слеза, круглый камушек в мифриловой оправе, был способен на многое. Например, навести на окружающих морок такой силы, что иллюзия станет практически неотличима от реальности. Чем я и пользовалась, скрываясь в мужском обличии от того, кто шел за мной по следу.

Еще раз улыбнувшись себе, откинула спадающую на глаза челку и вышла из гримерки. Брэму было пора на сцену.

Зал кабаре, полный народа, шумел и гудел в ожидании выступления. Расставленные по всему помещению перед сценой столики были забиты до отказа, и у барной стойки тоже не осталось свободных мест. Алкоголь лился рекой, щедрые чаевые оседали в карманах хорошеньких официанток, и атмосфера праздной жизни наполняла зал.

Это заведение привлекало в свои стены самую разнообразную публику, от обычных зажиточных горожан, решивших разнообразить досуг, до аристократов, которым хотелось настоящего развлечения на грани приличий, и выступления полуголых танцовщиц вполне отвечали их ожиданиям. Но сейчас все ждали Брэма, восходящую звезду кабаре «Пиколлино», сумевшего за короткий срок сделать карьеру от простого певца на разогреве за два медяка в час, до местной знаменитости.

Занавес поднялся, и я ступила на сцену, оглохнув от приветствия толпы. Вроде столько работаю здесь, а все равно каждый раз волнуюсь, будто впервые. Нервно вцепившись в стойку микрофона, я замерла, ловя первые аккорды музыки, полившейся из магофона, одного из тех чудесных устройств, что с недавних пор заменили живую музыку.

Зал стих, и я запела. Первая песня, для разогрева толпы, была, как всегда, медленной и лирической, и мой бархатный голос разнесся по залу.

«Где-то там, под сенью злого леса,

Где течет, журчит, бежит ручей,

На мосту стоит моя принцесса,

Только я опять грущу о ней».

Измененный мороком голос казался низким и чарующим даже мне самой, и я помнила, как долгое время привыкала к нему. Так же, как и к тому, чтобы называть себя в мужском роде. Хорошо хоть, тело свое я видела таким, как обычно, и анатомические подробности различия мужчин и женщин не сверкали каждый день у меня перед глазами.

Музыка стихла, и зал взорвался аплодисментами. Какая-то дамочка, успевшая набраться, полезла на сцену, дабы выразить мне восхищение, но женщину быстро и тактично вернули на место ее же спутники.

Я усмехнулась. Не повезло ей, обычно дамы стараются прийти сюда без кавалеров, ведь кроме моих выступлений здесь по вечерам дают представления и мужские танцевальные коллективы.

Следующая песня была куда динамичней, и на танцпол потянулись первые желающие. Я же, схватив микрофон со стойки, спустилась вниз, к столикам. Пора было поработать с публикой.