Если бы ты знал - Аля Кьют

Нотариус монотонно и быстро бубнил под нос текст документа. Я смотрела на его красивые губы и слушала голос.

Виктор Иванович был слишком похож на своего сына. Вернее, это его сын был копией отца, но мне от этого не легче. Я сидела напротив человека, которого ненавидела сильнее всех в своей жизни.

Ладно, сильнее я ненавидела его сына.

В моем родном городе было несколько нотариусов, но я все время попадала к Раевскому.

В комнате пахло вишневым дымом. Виктор Иванович всегда курил эти странные крепкие сигареты. Так пахли для меня страдание, боль, страх.

Нужно было оставить папе доверенность и попросить возиться с продажей.

Я вздохнула. Папа и без меня вечно занят. Работа, другая работа, свои звери, Светины звери, приютские звери, свой дом, который вечно требует внимания, Светин дом, который…

В общем, папу я не просила.

– Все верно? – Раевский повысил голос, привлекая мое внимание. – Ева Евгеньевна!

– Д-да, – брякнула я заикаясь.

Он мог читать мне Библию или справочник садовода вслух с одинаковым успехом. Все, о чем я могла думать – как поскорее отсюда убраться со своими документами.

Помощник положил передо мной бумаги для подписи. Я отчаянно молилась, чтобы не напутать ничего. Где полное имя, где просто автограф.

Еще одной встречи с отцом Ильи я не переживу.

Мне и в городе этом было тяжело дышать, а уж рядом с Раевским…

Я зачем-то глянула на него между подписями и встретила взгляд холодных красивых глаз.

В меня словно тысяча игл вонзились. Стало жарко, потом холодно. Я сжимала ручку изо всех сил, чтобы не выдать дрожь.

Наконец все закончилось, и меня отпустили.

Разумеется, я не стала собирать документы в кабинете, а сгребла все в кучу и помчалась прочь.

Уже на улице я сообразила, что не смогу вызвать такси без рук силой мысли. Пришлось изображать волшебство жонглирования и засовывать документы в папочку навесу. Как ни странно, ни одна бумажка не улетела. Я застегнула папку на молнию и полезла в карман за телефоном.

Но тут я почувствовала запах вишневого табака, а потом сильный захват на своем локте.

– На минуточку, Ева, – проговорил Раевский и потащил меня за угол дома.

Слова застряли в горле, я вспотела и собиралась задрожать.

Ах, к черту!!!

Мне больше не восемнадцать, и он не имеет никакого права меня хватать и запугивать. Я хотела крикнуть или рявкнуть, но с губ сорвался жалкий писк.

– Пустите.

– А мы уже пришли, дорогая.

Он остановился за углом, где курил кто-то из сотрудников. Раевский кивнул ему. Ладно, он будет вести себя тише и, возможно, прилично при свидетелях.

– Рад тебя видеть, Ева. Столько лет, – лживо заулыбался Виктор Иванович.

– Не рады, – буркнула я. – И это взаимно. Сколько лет? Я была здесь полгода назад на оглашении завещания. Тогда вы сделали вид, что не знаете меня. Это было приятно.

– Ох, колючки отрастила девочка? Неожиданно.

Я не стала обсуждать мои метаморфозы. Хотелось послать его ко всем чертям, но страх привычно липким запахом вишни сжал горло. Что если он узнал про Митьку?

– Что вам надо от меня? – спросила я тихо, но твердо.

– Ничего, девочка. Ровным счетом – ничего. Хотел лишь уточнить для себя. Ты приехала в город, чтобы продать квартиру?

– Не ваше дело.

Виктор Иванович достал сигарету и прикурил. Он выдохнул дым в сторону, но меня и без этого подташнивало.

– Если ты хочешь быстро и выгодно продать квартиру, я могу посоветовать отличного риелтора, – продолжал он невозмутимо.

– Мне не нужен ваш риелтор. Я справлюсь сама. Авито никто не отменял.

– О, значит, ты здесь по делам все-таки, а не ищешь встречи с моим сыном?

Он снова выдохнул дым в сторону. Я закашлялась от его абсурдного предположения.

– Ты не станешь снова портить жизнь мне и моей семье? – продолжал Раевский задавать вопросы.