Энциклопедия тайн Мари Новак - Анна Лерой

Меня любят скептически называть ходячей энциклопедией или всезнайкой, хотя на самом деле это не так. Невозможно знать все. Но мой круг интересов достаточно широк: от способов и сроков разложения органики до рецептов слоеного пирога. Естественно, ни печь что-либо, ни кого-то разлагать я никогда не собиралась. Мне всего лишь интересно получить эту информацию, ее я схватываю на лету, так сказать. Это мой способ выживания в этом изменившемся мире.

Если что-то заинтересовало, я должна, просто-таки обязана найти информацию о предмете интереса. Это такая азартная игра, хоть какое-то веселье. Вот только иногда лучше не задавать никаких вопросов, даже мысленно. Потому что не все знания безопасны.

Эту мысль я повторила себе пару-тройку раз, да только бесполезно. Я уже попалась на крючок. Обычная рабочая ночь, сонный отель, шепот и пьяные разговорчики за дверями номеров, рутинные обязанности — а потом я вошла в очередной номер и обмерла.

На столе лежала чешуя. Крупные блестяшки, некоторые размером с мой кулак, были вырваны с мясом и наживо. Вероятнее, что наживо, иначе откуда столько крови? Ошметки плоти были бледные, сероватые, это значило, что прошло едва ли больше часа с момента разреза. Потом плоть ундиноров приобрела бы желтый оттенок. Да и кровь блеклого красного цвета еще не застыла, не присохла окончательно.

Я чуть наклонилась из стороны в сторону, оглядываясь. Пятна крови покрывали и стол — круглый, на длинной ножке, и его основание — тяжелое, металлическое, неровно окрашенное черной краской, и старый тускло-зеленый ковролин. «Так просто не отчистить, — мелькнула в моей голове мысль, — нужно брать нашатырный спирт, только он кровь ундиноров и возьмет».

Идиотская мысль. Как будто других проблем нет, кроме чистки!

На всякий случай я зажмурилась, но мгновения спустя чешуя никуда не делась. Блестящая, с узором мелкими ромбами — двух идентичных не бывало, это как с отпечатками пальцев у людей. Говорили, что некоторые особо специфические коллекционеры платят за подобный лот — целые чешуйки — тысячи, если не десятки тысяч крон. Отвратительно, конечно, но факт. Ундинат боролся с этим бизнесом уже второй год, но пока безуспешно. Немногие решались выдать ту или иную группировку, даже несмотря на огромное вознаграждение. Это как раз было понятно: зачем деньги, если твою жизнь уничтожат бывшие подельники.

Я прикусила губу, чтобы немного привести себя в чувство, а не пуститься в пространные мысли о противостоянии властей и черного рынка. Так-то продавали не только чешую ундиноров, а и другие части — животных, людей и тех, кто не люди.

Но ведь мне не об этом думать надо.

Мне ситуацию надо понять.

Так-то номер выглядел прилично, если не концентрироваться на чешуе ундинора. За плотно закрытыми жалюзями сверкал огнями и шумел квартал развлечений Ленпорта. А внутри отеля тишина и порядок… И в этом номере так же — кровати застелены, плафоны чистые, лампы вкручены все, на полках нераспакованные халаты и тапочки, а стопки чая, кофе, сахара, гигиенические штучки и другие необходимые постояльцам мелочи прятались в небольшом ящичке. Под этим ящичком стояла тумба с чашками и чайником-термосом, которую мне обычно до жути не нравилось разбирать и протирать. Все на первый взгляд нетронутое. Как будто сама комната и столик, на котором явно разделывали ундинора, существовали в различных реальностях.

Или нет?.. На второй тумбе — между креслом и кроватью — еще один след, что в номере определенно кто-то был. Чашка с остатками кофе и окурки в пепельнице. Сигареты курили тонкие, дамские…

В коридоре щелкнули двери лифта: звук буквально заставил меня подпрыгнуть и окончательно валиться внутрь номера, захлопнув за собой дверь. Вот так я и замерла: в руках метелка для пыли, перчатки и средство для чистки зеркал. В голове повторялись слова администратора «номер не сдали, но время выезда уже прошло, так что проверь». Такое случалось, когда постоялец просто сбегал из отеля, даже не попрощавшись, бросив карту-ключ тут же в номере.