Пролог
Пять лет назад. Частная реабилитационная клиника «Альпендорф», Санкт-Мориц, Швейцария.
Я не умирала – не в буквальном смысле. Но каждое утро, как только открывала глаза, внутри меня исчезал ещё один фрагмент надежды.
Комната была залита тихим светом альпийского утра, но даже солнечные лучи, прорывавшиеся сквозь лёгкую тюль, казались ледяными.
Тело ломало, разум тонул в сонной вязкости. Иногда я сидела часами, глядя в окно, как горы, будто равнодушные великаны, наблюдали за моей борьбой с самой собой.
Меня звали Элианна, и я оказалась здесь не по своей воле.
Воспитанная в доме, где всё зиждилось на эстетике, контроле и безупречном внешнем фасаде, я однажды посмела сломаться.
Меня спрятали, чтобы стереть мой позор. И дали ровно столько времени, сколько нужно, чтобы исправить «ошибку», – как будто я была испорченным экспонатом в фамильной коллекции.
В те дни я узнала, как звучит тишина, которая может сводить с ума. И я к ней привыкла. Я научилась дышать, не ощущая жизни.
Я писала письма – не кому-то, а просто в пустоту. О том, что чувствую. Что
помню. Что боюсь забыть. Я не знала, сохранит ли кто-то эти письма.
Но знала точно: когда-нибудь я вернусь. И тогда всё будет по-другому.
Глава 1
Настоящее время. Марсель, Франция.
В салоне автомобиля царила безупречная тишина. Только лёгкий аромат табака, кожаной обивки и тонкого цитруса напоминал мне о том, что я вернулась. Пять лет. Я смотрела в окно, где мимо медленно проплывали дома прибрежных кварталов, выстроенные в стиле старого Прованса. Цветочный шум площади, мягкий звон колокольни вдалеке – всё это было родным, но отстранённым, как сон, увиденный давно.
Рядом со мной за рулём сидел Реми, наш прежний водитель. Когда-то он возил меня в школу, на уроки музыки, в галерею к мачехе. Сейчас он молчал, не задавая лишних вопросов. И я была ему благодарна.
Машина свернула с шоссе и въехала на территорию старого имения Вальденов. Белый камень фасада, колонны, виноградные арки – за этим домом стояли десятилетия истории и целые поколения молчаливой власти.
Я вышла, и ветер с моря тронул мои волосы, словно напоминая, что мне не спрятаться.
На ступенях меня встретила Мадлен – управляющая. Строгая, сухая, но с тем светом понимания в глазах, который не сыграть.
– Госпожа Сарторис, – сказала она и слегка кивнула. – Ваши вещи уже в
комнате. Господин Вальден просил напомнить: ужин ровно в девять.
Я улыбнулась одними губами. Поднявшись в свою комнату, я поняла, что здесь многое изменилось. Вместо тяжёлых бархатных драпировок – лёгкие пастельные тона, скромная мебель, панорамное окно, открывающее вид на оливковую рощу. Комната словно ожидала моё возвращение. Но это было иллюзией. Ни один уголок этого дома по-настоящему не ждал меня.
Я отложила пальто и медленно пошла в сторону третьего крыла. Мне нужно было увидеть её.
За дверью, покрытой тонким слоем пыли, хранилась память.
Аннели Вальден, моя мачеха. Женщина, которая была мне ближе всех.
На стене – её портрет, покрытый тонкой тканью. Я сняла её, и сердце замерло. Она смотрела на меня с холста так, будто время не коснулось её.
– Вы на неё похожи, – раздался голос позади.
Я обернулась. Мадлен стояла у двери, не нарушая тишины. Я лишь кивнула. Потом – ванна. Джакузи, аромат лаванды, обжигающая вода, словно способная стереть воспоминания. Но они были крепче пены.
Когда я вышла из ванной, обернувшись в полотенце, он уже ждал.
Каспар Вальден – мой приёмный брат. Тот, кто однажды подписал бумаги о моём исчезновении из семьи.
Он стоял у окна, скрестив руки на груди, и молча смотрел на меня.
Холодный, как утренний гранит, красивый в той жестокой мере, когда черты лица будто вырезаны из мрамора.
