Предисловие: "Сердцевина Яблока"
(Текст написан от лица неназванного наблюдателя, возможно, будущего историка или диссидента)
Представьте яблоко. Идеально круглое, глянцево-красное, без единого изъяна. Такое яблоко лежит на витрине "Фруктовых Эдемов Киберталы" в квартале "Солнечный Венец". Его сфотографируют для рекламы "Природной Гармонии", им восхитятся, его купят за недельный паек-балл. Его съедят, соблюдая диет-протокол. И никто не задумается, что под этой безупречной кожурой – червоточина.
*"Новый Рассвет" – такое яблоко. Город-спутник, сияющий бирюзой стеклянных башен под куполом климат-контроля. Здесь трава всегда зелена (сорт G-7 "Вечная Свежесть"), воздух стерилен (фильтры класса "Атмосфера-Премиум"), а улыбки резидентов откалиброваны системой "Гармония" на оптимальные 42% открытости зубов. Социальный рейтинг (ПИБ – Персональный Индекс Благонадежности) определяет твою квартиру, рацион, образование, право на размножение. Высокий ПИБ – доступ к "Премиум-Кластерам" с виртуальными океанами. Низкий – обязательная "Эмоциональная Коррекция" и сервисные тоннели вместо лифтов.*
Но под фасадом, в старых вентшахтах и заброшенных секторах стройки, гниет истина. Здесь пахнет плесенью, пылью и отчаянием. Здесь торгуют запрещенными нейротриггерами, стирающими тоску. Здесь исчезают те, чьи ПИБы упали ниже "точки невозврата". Здесь шепчутся о "Проекте Эхо" – эксперименте Киберталы по коррекции не просто поведения, а самих чувств. Идея была благая: искоренить страдание. Итог? Червоточина в сердцевине.
Эта история – о червоточине. О Кирилле, который стал ее носителем. О цене сияния. И о том, что даже в самом контролируемом раю найдется место для отчаяния, которое не стереть никаким ПИБом. Потому что человек – не яблоко. Его гниль светится в темноте.
Холодный пластик кресла въелся в спину Кирилла. Он сглотнул, пытаясь протолкнуть комок, застрявший где-то между гортанью и грудиной. Школа №17 «Квантовый Рост» дышала принудительной гармонией: стерильный воздух с легким запахом озона и синтетической хвои (ароматизатор «Сосновый Бор В2»), немерцающий свет панелей, приглушенный гул вентиляции. Учитель биологии, мистер Дронов, монотонно вещал о фотосинтезе через аудио-импланты класса «Стандарт», вживленные ученикам за счет муниципалитета. Лица вокруг были спокойными масками с легкой, разрешенной «Гармонией» улыбкой. Оптимум одобрения – 42% зубов. Кирилл знал статистику. Его ПИБ (68) висел невидимым клеймом, отгораживая его стеклянной стеной.
Смотри вперед. Не двигайся слишком часто. Дыши ровно. Он мысленно повторял инструкции из «Курса Социальной Адаптации для Резидентов с ПИБ <70». Но его руки предательски дрожали под столом. Внутри бушевал хаос неопознанных ощущений: сжимающая пустота в груди, резкий холод в пальцах, жар в ушах, когда взгляд соседа по парте, Глеба, скользнул по нему с едва заметным презрением. Страх? Стыд? Просто сбой в системе? Диагноз «алекситимия» – неспособность распознавать и выражать эмоции – был лишь ярлыком. Не объяснением. Приговором к вечному «несоответствию».
Звонок прозвучал нежно, как пение стеклянных колокольчиков. «Мягкая навигация», как гласили правила «Киберталы». Кирилл вскочил, стараясь слиться с потоком учеников, текущим к дверям плавно, без толкотни. Его движения были резкими, угловатыми – марионетка с перепутанными нитями среди отлаженных механизмов.
– Кирилл, подожди секунду!
Голос, звонкий и четкий, пронзил шум в его голове. Алина Соколова. Она стояла у своей парты, поправляя темно-русую косу, выбившуюся из предписанного «аккуратного пучка». Ее униформа сидела чуть небрежнее, чем у других, а в глазах светился острый, не усыпленный «Гармонией» ум. Она вела колонку в школьном нейронет-журнале «Пульс», что-то вечно расследуя. Для Кирилла она была недосягаемым солнцем в сером небе «Нового Рассвета». И самым страшным судом.
