Его пульс - Юлианна Орлова

Море крови водопадом стекало по рукам. Паника захлестнула меня и не давала вдохнуть полной грудью. Я сидела сверху на нем и изо всех сил делала непрямой массаж сердца. Кровь…так много крови, я не понимала, откуда столько крови. Все повторялось и все циклично в моей жизни. И от этого в душе снова разрасталась огромная черная дыра, захватывающая все моё бытие.

—Он не дышит, Аня, — издалека голос доносился слабым эхом, и я не обращала на него никакого внимания. У меня осталось три минуты тридцать секунд на то, чтобы спасти жизнь. Я не сдамся и не отдам его в руки смерти, потому что еще рано. Я не смогу. Не хочу и не буду. Он не станет еще одним пациентом моего персонального кладбища. Слезы градом стекали по щекам, я даже не могла полностью увидеть его лицо из-за того, что все плыло.

—Дыши, ну дыши же ты! Ты не имеешь права так поступать со мной! —кричала и задыхалась от боли. — Я перевязала артерию, найди мне источник кровотечения сейчас же. Быстро! — крик раненого зверя разносился по округе.

—Бедренная артерия тоже повреждена…Я зажал ее, но, Аня, это не поможет. Он потерял слишком много крови.

Я со всего размаху ударила по грудной клетке кулаком и услышала хруст, этот звук для меня словно последний выстрел в грудь. Я пыталась нащупать пульс немыслимое количество раз…пустота. На приборах, будь он сейчас подключен, мы бы увидели прекращение сердечной деятельности. Асистолия.

Официально я умерла.

Добро пожаловать в ад, прекрасная Беатриче. Ты не вывела из тьмы своего Данте.

Adele “Skyfall”

Осень. Одно слово, а сколько эмоций. Я никогда не смогу переживать эту пору года как ни в чем ни бывало. Уже долгое время пыталась выдавить из себя всю боль, но тщетно – она глушит меня с каждым разом все сильнее. Будто бы стою на пирсе, а кто-то сзади толкает меня в воду, а плавать я как не умела, так и не умею.

  Нужно выдохнуть, вдох, выдох, вдох, выдох. Тянущая боль в области сердца опять напомнила о себе.

 Сделала десять крошечных вдохов и выдохов – так описано в одной моей любимой книге, и это помогло избавиться от наваждения. 

Правда в последнее время помогало все реже. Спасала меня, однозначно, операционная. Я хирург, правда все еще студент-медик старших курсов, но как говорили, подаю большие надежды. 

Во время операции тумблер обычно переключается, и я больше не думаю ни о чем, кроме конкретно поставленной цели – спасти пациента, дать ему шанс.  Своего кладбища пациентов у меня пока не было, но знаю, что когда-то это случится. В моей душе уже и так есть свое личное кладбище, так что все самое плохое со мной уже случилось давно.

Под поток печальных мыслей вошла в медицинский душевой отсек, смыла с себя весь этот отвратительный день и полностью настроилась на работу. Медленно вытерев пушистым белым полотенцем влажное тело, надела форму и посмотрела в зеркало. Что можно было бы увидеть в этой девушке? Молодость? Счастье? Боль и скорбь — мой ответ.

Русые волосы обрамляли округлое лицо, яркие голубые глаза смотрелись несоразмерно большими из-за глубоких синяков — я загнала себя сама — слегка пухловатые губы намекали на то, что меня можно любить целовать. Наверное, но в какой-то другой параллельной реальности, где нет прицепа проблем и панических атак. 

Мой рост мог показаться многим удобным, не высокая и не низкая, но фигура вполне обычная, все при мне. Моя подруга часто говорила, что за такую грудь с попой можно убить, меня пугали ее сравнения. 

Дернулась, понимая, что слишком много времени проводила наедине с собой. Соберись и выйди, ты топишь себя. Иногда подсознание работало сообща с телом, иногда устраивало безумные гонки и побеждало, вновь и вновь макая меня в болото переживания, откуда самостоятельно выбраться я не могла.