ГЛАВА 1
Золотые листья тихо шептались о наступившей осени, медленно ложась
мне под ноги. Ветер игриво перебирал выпавшие из косы пряди волос.
«Настоящий шелк», – любила приговаривать, расчесывая меня перед
сном, матушка Настасья. Волосы у меня и правда были
примечательными: со вспыхивающими синими и фиолетовыми искрами в
черных прядях. Возможно, давала о себе знать кровь феникса в
далеких предках?
Упоительно свежий лесной воздух дурманил голову не хуже ягодного
вина почтенного господина Гтгара. Ну и что, что он гном и должен
был бы стать мастером-оружейником, как и его отец? Лучшего винодела
во всем нашем Акете не сыщешь. Даже высокие лорды и леди не
брезговали посылать к нему слуг за покупками, что уж говорить о
скромных травницах?
Поворошив палкой листья в корнях дерева, я пошла дальше. Мы уже
почти на месте, а значит нужно выбросить все лишние мысли из головы
и заняться поиском и сбором златотысячника, за которым мы сюда и
приехали. Зря, что ли, столько в телеге тряслись?
– Шати! – Послышался голос подруги Хасти и по совместительству
одной из трех старших учениц травницы, матушки Настасьи.
– Я здесь! – отвечаю, радостно подпрыгнув на месте. Нашла!
Прямо из-под древесного корня на свет смущенно смотрел крохотный
золотой цветочек. Ох, сколько еще их нужно будет найти и бережно
собрать, пока мы сможем отправиться домой! Хасти хорошо: благодаря
папе-оборотню она запросто соберет нужные травки, ориентируясь на
звериный нюх и острое зрение, а после займется и дополнительным
заработком, собирая ягоды и грибы. У меня, к сожалению, подобных
бонусов от родителей не было.
– Рошха! – не нарушая традиции и простых правил нахождения в лесу,
зову вторую подругу, чтобы услышать далекое: «Здесь!»
Вот уж кому с родителями не повезло! Рошха у нас наполовину
русалка, а потому постоянно страдает без воды. А на вторую половину
– энт. И не надо у меня спрашивать, как это ее родители встретились
и сумели такую вот доченьку заделать. Ибо мы не знаем. Как и я,
Рошха сирота.
Тонкий, черный, с короткой шерсткой хвост со смешной кисточкой на
конце раздвинул высокую траву перед моими ногами, чтобы тут же
увязнуть в кусте репейника. Ну что за напасть! Теперь весь вечер
придется его чистить! Но вообще, хвост являлся моей тайной
гордостью: я научилась им до того ловко управляться, что иногда он
заменял мне еще одну руку – так ладно все выходило.
– Здрав будь, дева. – Шевельнулась рядом коряга, ловко превращаясь
в поросшего темно-зеленым мхом лешего. – Чай за травами ко мне
пришли, девчата?
Я поклонилась дедушке в пояс, выказывая уважение. Не дай вам боги
чем-то обидеть хозяина леса, в котором случайно или нарочно
оказались, не выйдете из него никогда!
– Так и есть, дедушка. Вот и гостинцев вам привезли. – Я достала из
короба за спиной небольшой полотняный мешочек с крупой, куснем
хлеба и плошкой меда и положила на пень рядом с лешим. Такие были у
каждой из нас, но почему-то именно ко мне чаще всего выходили
лешие, водники, банники и хлевники… и прочие жители изнанки.
Леший почесал зеленым пальцем крючковатый нос, старясь не
потревожить примостившийся там мухомор, и довольно крякнул:
– Не забыли, значит? Хорошо! – Он ловко спрятал подношение за
пазухой бурого мохнатого полушубка. – А то молодежь нынче пошла
дикая совсем: сначала с палками и камнями, с воплями ко мне, а
после, ах-ах, выйти из лесу не могут или на медведя вдруг
натыкаются! Непорядок! Не чтят древних законов!
Я предпочла промолчать и еще раз поклониться старику. Где уж мне
спорить с мужем, не одну сотню лет разменявшим? Леший, подмигнув
мне на прощание, вжал голову в плечи, притопнул ногами и снова стал
самой обычной на вид корягой. А я, вздохнув облегченно, поспешила к
перекликающимся вдалеке подругам. Хорошо хоть хозяин леса не стал
меня уму разуму поучать, а то бывает и по нескольку часов истуканом
простоять приходилось.
