Рассинхронизация
Анна, врач-терапевт с десятилетним стажем, проснулась от настойчивого дребезжания будильника, похожего на рой встревоженных пчёл. Пять тридцать утра – её привычное время подъёма в будни. Она выключила звук и села на край кровати, потирая глаза. За окном маячил предрассветный сумрак, город еще не проснулся.
Потягиваясь, Анна почувствовала ноющую боль в плечах – последствия вчерашнего дежурства. Встала, накинула спортивный костюм и направилась на кухню заварить себе кофе. Этот утренний ритуал – чашка крепкого эспрессо и пробежка по парку – помогал ей настроиться на рабочий день.
Выйдя из подъезда, Анна вдохнула прохладный воздух. На улице было тихо, лишь вдалеке слышалось урчание мусоровоза. Она размяла ноги и начала бег в сторону парка. Обычно эта пробежка приносила ей умиротворение и помогала собраться с мыслями. Но сегодня… сегодня что-то было не так.
Уже через пару сотен метров Анна почувствовала странное ощущение. Привычный городской шум – гул машин, пение птиц, шелест листвы – словно расслоился, стал двоиться. Голоса людей, проходивших мимо, звучали то ближе, то дальше, искажаясь и перебивая друг друга.
Она остановилась, прислушиваясь.
– Странно, – прошептала она, потирая виски. – Может, переутомилась?
Птичье пение стало особенно невыносимым. Воробей на ветке щебетал с такой оглушительной громкостью, будто сидел у неё прямо в ухе, а в следующую секунду его голос становился приглушенным, еле слышным. Анна поморщилась.
Она сделала глубокий вдох и попыталась успокоиться. Нужно просто сосредоточиться на дыхании, расслабиться. Но внезапно под ногами она почувствовала зыбкость. На долю секунды асфальт под ногами перестал быть твердым, а стал рыхлой, влажной землей. Анна оступилась, едва не упав, но в следующее мгновение мостовая вернула свою привычную твердость и гладкость.
– Что за чертовщина? – вырвалось у неё.
Она огляделась. Ничего необычного. Прохожие спешили на работу, дворник подметал тротуар. Может, это просто игра воображения, вызванная усталостью? Но ощущение странности не покидало её. Мир вокруг словно потерял резкость, немного “размазался”, как плохо настроенное изображение на старом телевизоре.
Анна решила сократить пробежку и вернуться домой. Горячий душ и плотный завтрак, наверное, помогут прийти в себя.
Весь день в больнице Анну преследовало это странное чувство рассинхронизации. Она чувствовала себя оторванной от реальности, словно наблюдала за происходящим сквозь тонкую пелену. Даже знакомые лица коллег казались немного чужими, искаженными.
В обеденный перерыв, за чашкой чая в ординаторской, Анна столкнулась с Игорем, хирургом с двадцатилетним стажем, который выглядел крайне взволнованным.
– Игорь, что с тобой? Ты сам не свой, – спросила Анна, обеспокоенно глядя на его бледное лицо.
– Анна, ты не поверишь, что произошло во время операции, – ответил Игорь, садясь напротив неё и нервно постукивая пальцами по столу. – Просто какой-то кошмар.
– Что случилось?
– Мы делали лапароскопию, обычная операция по удалению аппендицита, – начал Игорь, тяжело вздыхая. – И вдруг… всё полетело к чертям.
– Что значит “всё”?
– Монитор, на который мы смотрим во время операции, начал показывать какую-то абракадабру. Искажённые цвета, странные символы, ничего похожего на изображение внутренних органов. А потом… инструменты перестали реагировать на мои команды. Просто зависли в воздухе.
– Не может быть, – усомнилась Анна. – Может, просто сбой в программе?
– Может и сбой, конечно. Но Анна, я двадцать лет за операционным столом стою, такое вижу впервые! Я даже подумал, что у меня галлюцинации. Не знаю, как я закончил операцию. Хорошо, что ассистент вовремя среагировал.
