I
Закатное солнце окрасило небесный свод в сочные, рыжие тона. Крыши многоэтажек вытягивались в необъятные просторы этого высокого океана. Они, словно могучие деревья, вырастали из пыльной земли, пропахшей выхлопными газами и табачным дымом. Между зданиями раскинулись перекрестки горячих дорог, обкатанных тысячами шустрых колес.
Н., давно привыкшая к вою сигнализаций, бензиновой вони и неблагоприятной городской среде, направлялась в сторону остановки. Мимо нее с грохотом мотора промчал мотоцикл. Громкий звук вдарил по барабанным перепонкам, словно палка по металлической батарее. Оттого девушка нервно дернулась и с раздражением фыркнула. Злоба подкатила к горлу, но Н. смогла сдержать преступный возглас.
Ее деревенская душа порой играла с ней злую шутку. В отличие от городских жителей, ей было не в тягость высказать свое недовольство прямо в лицо собеседнику. Это обуславливалось и недавним нервным срывом, прогрызшего в ее душе болючую дыру.
Сама она порой замечала неприветливость своего характера и была крайне им недовольна. Несколько обстоятельств довели девушку до состояния агрессивного добермана, готового укусить каждого, кто взглянет в его глаза. Однако исправить положение ей не давала крайне причудливая личность, о коей она и вовсе думать не желала.
Н. ускорила шаг и добралась до места назначения. Стоит пояснить, что остановка располагалась на добротном расстоянии от центра. Все потому что встреча была назначена с особым уговором. Он заключался в привлечении людского внимания, а именно никто из живых существ не должен был видеть ни Н., ни назначителя свидания.
Он самый как раз показался из-за поворота. Троллейбус рода «АКСМ», тогдашнего «БКМ», успешно прошел через стрелку и завернул на второстепенную дорогу. Солнечный свет коснулся его голубой мордашки, заглянул в лобовое стекло, не найдя за ним ни человека. Лучи упали на белый бок машины и прошлись по коричневым стеклам, осветив уютный салон.
Двенадцатилетний троллейбус, именуемый 7-м, по обыкновению подкатил к остановке и распахнул переднюю дверь. Он приглашал Н. в свою кабину, ничего не опасаясь и вовсе не боясь. Девушка же взволнованно вздохнула и, поправив волосы, двумя волокнами окрашенные в бирюзовый, поспешила оказаться внутри.
Ее повседневная клетчатая рубашка скрылась в ультрамариновой тени и вскоре пропала из виду. Дверь троллейбуса вернулась на законное место, с башмачков слетело несколько ярких искр, и он тронулся. Тронулся и ускорился с характерным гулом, напоминающим взлет современного воздушного аппарата.
Н. осторожно опустилась на водительское сиденье и робко проговорила:
– Здравствуй, дорогой.
Ею был уловлен удовлетворительный выдох и нежные слова, исходящие от самой души «неодушевленного» объекта.
– Доброго вечера, дорогая! Приятно, что ты согласилась на встречу. Признаюсь, мне даже неловко отвлекать тебя от важных дел…
– Ты говоришь об учебе? – не поняла Н. – Нет, честно, она не стоит твоего беспокойства! С ней порядок. Тем не менее меня интересует нечто иное. Спросить, к примеру, как твое самочувствие в данный момент времени?
– О, все хорошо, – ответил 7-й. – Гораздо лучше, чем у старика 6-го. Он нынче страшно болен…
– Мне это известно, – с легкой грустинкой в голосе промолвила девушка. – Я соболезную.
– Да, время неизбежно берет свое. От этого не сбежать, как бы не старались, – сказал троллейбус. – Но мы не думаем о возможной потере. Мы лишь живем и понимаем. Тем не менее мне не стоит продолжать. Лучшим вариантом будет поинтересоваться твоим состоянием. Морально ли, физически… быть может, не здоровится? Ты выглядишь неважно.
– Да, это так, – согласилась Н. – Знаешь, мне неприятно… То есть, неприятно ощущать изменения, происходящие со мной. С приходом «Горожанина» все поменялось… Нет больше той беззаботной, счастливой девочки. От нее остался лишь огрызок прошлого. Теперь же это колючий комок нервов. И оттого мне больно. Так тяжко переживать необратимые перевоплощения в ключе личности!
