Я лежал в кровати лицом к стене,
подтянув колени и обхватив их руками. Мышцы свело, а голова гудела,
будто сломавшийся трансформатор, который пыхтел, икрился и дымил на
предельных оборотах, но не выдавал ни вольта полезной энергии.
Мысли крутились, множились, неслись, распадались, похожие на
перетасовываемые карты в руках обезумевшего крупье. Стоило одной
выпасть из колоды и проясниться в некой хоть и мутной, но цельной
картинке, отражающей образы событий прошедших дней, как она тут же
уносилась прочь и терялась в вихре. Ни зацепиться. Ни
сосредоточиться…
Глаза слезились от усталости и
недосыпа, но вихрь переживаний терзал грудь и бил в сердце, которое
тревожно колотилось о ребра, не оставляя шанса на успокоение, а тем
более сон. Так я и лежал: измученный, в нервном возбуждении,
бесполезный, будто не человек, а раскалившийся на солнцепеке камень
- твердый, горячий и беспомощный.
Заставив веки закрыться, я попытался
сбежать от действительности, представив, что стоит мне их открыть,
как все окажется неправдой, ночным кошмаром, нездоровым бредом. Я
окажусь дома, в своей комнате, и мама с кухни позовет завтракать. Я
крикну в ответ: “Доброе утро. Щас…”, вытащу себя из теплой кровати
и поплетусь к столу. Там я с ленцой съем яичницу из трех яиц, запью
сладким чаем с молоком, а потом вернусь в комнату и начну играть в
любимую видеоигру. На мгновение я вспомню странный сон, удивлюсь
ему, а потом забуду.
Когда мать уйдет на работу, я
достану из тайника пачку сигарет и подымлю одну в форточку. Мой
день пройдет быстро и бестолково, и я даже про себя поворчу на этот
счет, посчитав, что в жизни ничего не происходит и она проходит
мимо. Потом я успокоюсь тем, что еще молод и впереди долгая и
интересная жизнь. И я все еще успею… Мой день будет похож на сотни
других ничем не примечательных будней, в нем не будет ничего
жуткого и сверхъестественного. В ней не будет смерти, по крайней
мере неожиданной и необъяснимой. И это будет отличной новостью!
Однако стоило открыть глаза, как я
снова оказался в темной, продуваемой холодным сквозняком казарме с
проломленным потолком. А за дребезжащими окнами по-прежнему
бушевала аномальная, бесконечная буря, отрезавшая нас от остального
мира. И это была не слепая природная стихия. Она была силой живой,
осознанной, зловещей и могущественной. А мы были игрушками в ее
игре. Жалким статистами. И игра эта разворачивалась без репетиций,
по некому жестокому сценарию, оставляя лишь надежду, что очередная
заготовленная невидимым режиссером сцена не окажется роковой.
Нас было десять, не считая Сержанта.
“Десять негритят”, черт их дери, мрачно подумал тогда я. А после
пропажи Сержанта, Креста и Мажора оставалось восемь. Я задумался
над этим и невольно ухмыльнулся, вспомнив детство, то время, когда
мне было лет двенадцать. Однажды у нас гостили родственники и мне
подарили роман Агаты Кристи «Десять негритят». Я проглотил его за
ночь, заснув лишь под утро. Помню, как читал с упоением и трепетом,
предугадывая кто из героев погибнет следующим. Еще помню свою
глупую мальчишескую фантазию о том, как было бы увлекательно
оказаться героем подобного сюжета в реальности. Смешно и грустно…
Какая ирония, скривился в мрачной улыбке я. Десять с лишним лет
спустя история из книги повторяется со мной в качестве персонажа,
как я тогда и пожелал — получай и распишись!
Промаявшись еще некоторое время,
пытаясь выстроить в сознании стройную картину событий, я вновь
вернулся к мысли, что основной причиной свалившихся на нас бед
являются те самые треклятые человеческие останки, которые мы
откопали по несчастливой случайности, вероятно потревожив тем самым
души умерших. А усугубили положение тем, что из-за придурка Креста
потеряли череп. Перед глазами вновь встал образ двух темных фигур в
накидках на фоне алого заката. И их руки, указывающие в сторону
казармы. Может быть, решил я, это означало, что череп был спрятан в
казарме, и нужно лишь его найти и вернуть. И тогда все бы
закончилось?
