Глава 1. Хочу в отпуск
Балкон Эреборской Цитадели возвышался над пропастью, открывая вид на бескрайние просторы Загорья. Горы, острые и гордые, пронзали небо своими заснеженными вершинами, а их склоны, покрытые густыми лесами, шептались с ветром, как старые друзья. Внизу реки вились серебряными лентами, а вдали, на самом краю горизонта, золотились степи Громдура – родина Громмиры, что звала её тоскливым, далёким голосом. Закатное солнце заливало всё мягким светом, и воздух пах смолой, горными травами и чем-то неуловимо диким. Но для Громмиры этот ветер был лишь слабым эхом свободы, что осталась за пределами каменных стен.
Громмира стояла, опираясь на холодные перила, чувствуя, как камень леденит её ладони. Её зелёная кожа, шершавая и крепкая, как кора векового дуба, блестела в лучах уходящего дня. Чёрные косы, тяжёлые и длинные, сплетённые с костяными бусинами, спадали на плечи, а золотые глаза, глубокие, как колодцы, искали степи, что едва виднелись вдали. Она была орком – высокой, мощной, с широкими бёдрами и грудью, что натягивала кожаную броню, с ногами, что могли вынести и битву, и долгую охоту. Орки любят сражаться, драться на поединках и семью – именно в таком порядке, и Громмира не была исключением. Но здесь, в Эреборе, её жизнь стала другой.
Через семя дракона ей подарили тысячу лет жизни, как у эльфов или самих драконов, но эти годы казались ей цепями. Четыре стены дворца, пусть и великолепного, с его мраморными залами и золотыми статуями, душили её. Она тосковала по рёву ветра в степях, по запаху костров, по грубым песням её народа. Здесь же всё было слишком утончённым, слишком чужим. Она скучала по отцу, королю Громмашу, чья железная рука правила Громдуром, и по матери, королеве Награте, чей боевой клич гремел громче грозы.
Шаги за спиной она узнала сразу. Скайлар, её муж, принц драконов, подошёл бесшумно, как тень, но его тепло она почувствовала раньше, чем он коснулся её. Его руки, покрытые золотистой чешуёй, обвили её талию, притягивая к себе. Его дыхание, горячее и чуть резкое, скользнуло по её шее, и она ощутила, как кожа покрывается мурашками. Скайлар был прекрасен: его тело, сильное и гибкое, как у хищника, переливалось золотом и бронзой, а крылья, сложенные за спиной, казались плащом из звёзд. Его глаза, цвета расплавленного золота, сияли нежностью, когда он смотрел на неё.
– Громмира, – прошептал он, и его голос был мягким, как шёпот ветра в листве. – Что тебя гнетёт?
Она не ответила, лишь вздохнула, её грудь поднялась и опустилась под кожаной бронёй. Скайлар прижался к ней сильнее, его губы коснулись её уха, а руки скользнули по её бокам, поднимаясь к груди. Он знал, как разжечь в ней огонь, и она не могла сопротивляться. Его пальцы, тёплые и уверенные, расстегнули завязки её брони, и ткань соскользнула, обнажая её кожу, зелёную и грубую, но такую чувствительную под его прикосновениями.
Громмира повернулась к нему, её золотые глаза встретились с его, и в них вспыхнула искра желания. Она провела рукой по его груди, чувствуя, как чешуя под её пальцами нагревается, а его сердце бьётся всё быстрее. Скайлар улыбнулся, его губы нашли её, и поцелуй был глубоким, жадным, как будто они пили друг друга, утоляя жажду, что копилась днями. Его руки скользили по её спине, сжимая ягодицы, притягивая её ещё ближе, и она ощутила его возбуждение, твёрдое и горячее, прижатое к её животу.
Они отступили в покои, где свет заката проникал сквозь высокие окна, окрашивая всё в тёплые тона. Скайлар снял с неё остатки одежды, и она предстала перед ним во всей своей мощи: широкие плечи, полная грудь с тёмными сосками, что затвердели под его взглядом, плоский живот, переходящий в сильные бёдра. Её кожа, зелёная и шершавая, была испещрена шрамами – следами былых битв, что делали её ещё прекраснее в его глазах. Он провёл пальцами по её груди, спускаясь к животу, и она задрожала, её дыхание стало прерывистым.
